темы18 ноября 2017 г.

Семь лет в меняющемся мире: некоторые события начального периода

Продолжаем публикацию воспоминаний "Записки директора рижского обувного объединения в 1987-1994 годах", которую делаем еженедельно. Это нечастый пример экономических мемуаров, которые дают интересное преставление о взгляде директора промышленного предприятия и экономиста на период "слома" эпох.

В конце 80-х в прибалтийских республиках возникли широкие политические движения, называвшиеся "народными фронтами". Первая демонстрация протеста в Латвии, организованная Народным фронтом, состоялась 23 августа 1987 года. За рабочими буднями начального периода своей работы на объединении я ее не заметил, и эта демонстрация выпала из моей памяти.

Но запомнилась другая демонстрация седьмого ноября этого же года, посвящённая празднованию 70-летия Октябрьской социалистической революции. Впервые на мне, как на генеральном директоре, лежала ответственность за организацию очень значимого в то время общественного политического мероприятия. Какая была «накачка» руководителей всех уровней со стороны партийных функционеров! Директорам дали чётко понять – срыв демонстрации подобен служебному несоответствию и легкомысленное отношение к оформлению колонн предприятий, её представительности недопустимо…. Мы и не сорвали.

Это была, пожалуй, последняя яркая и многолюдная демонстрация в советской Риге - «торжество сплочённости и единства советских людей в многонациональной Латвийской Советской Социалистической Республике».

Демонстрация проходила вдоль реки Даугавы по Комсомольской набережной, двухэтажная деревянная трибуна с руководителями Республики стояла чуть дальше Домского собора.

Было холодно, и долго дожидаясь на центральном мосту очереди для начала движения, и проходя с колонной мимо, видел, как люди с трибуны ныряли на свой первый этаж «греться». Недопустимо для уральских демонстраций (или я просто не видел?). «Интеллигентно грелись» и в колоннах. Смотрю старые фото и улыбаюсь: все задорные, молодые и красивые. А на мне, видимо у единственного в Латвии, высокая уральская ондатровая шапка из зверьков собственного отстрела. Дорогой тесть отдавал шкурки мастеру для выделки и индивидуального пошива. Как хороша была шапка на Урале и как нелепа здесь….

Эту шапку у меня украдут где-то в декабре, и связано это будет с неожиданным приездом моего друга со студенческой скамьи, свидетеля на свадьбе. Я знал, что он сидит в тюрьме, посажен на восемь лет за кражу природного золотого песка и осуждён где-то пару лет назад. До тюрьмы он работал начальником участка по намыву песков на Магадане. Имел доступ к лоткам для комиссионного снятия и опломбирования намытого золота. Там и согрешил в группе. А арестовали его и его жену в Ленинграде по наводке дантиста, к которому они пришли вставлять модные в то время золотые фиксы…. И вот ночью он появляется на вахте в малосемейном общежитии объединения... Рассказал, что сейчас в тюрьмах стали давать отпуска, едет он в Ленинград и попутно заехал ко мне. Я поверил, а почему бы и нет, ведь в экономике стало происходить то, что было немыслимо еще три-четыре года назад. Пожил он у меня с неделю, отсыпался, пока я на работе, с незакрытыми дверями и мы потом не смогли найти эту шапку и мои деньги. А больше и брать в комнате было нечего. Мой друг в это время ностальгировал по вольной жизни, а ещё больше по жене. В знаменитом ресторане «Юрас перле» с солисткой Лаймой Вайкуле у него наворачивались слёзы, - бывал здесь раньше с женой и даже столик выбрал тот же. Значительно позже выяснилось: мой друг, узнав, что его жена живёт с другим мужчиной, сбежал из тюрьмы и ехал к ней разбираться. «Разобрался» он на дополнительные два года за побег и вновь я его увидел не скоро….

«Летящий» над морем ресторан «Юрас перле» в юрмальском Булдури, сейчас, увы, снесён.

Как разрушен знаменитый ресторан «Кабург» в Пумпури, изменён облик популярной гостиницы «Латвия» в центре Риги с обзорным рестораном на двадцать втором этаже….

Ни экскурсий, ни посещений театров или иных культурных мероприятий, ни ресторанов без рабочей необходимости в первый год моей работы не было, да, откровенно говоря, и потом это происходило чаще по обязанности (кроме желанных банных дней). Помню, как быстро засыпал в Домском соборе на органном концерте, получая в бок локтем от жены, и как отказывался её сопровождать на гастроли московских звёзд в русской драме.

Работа выматывала и высасывала все силы, хотя был молод и восстанавливался быстро. В кабинете проводил время только утром и поздно вечером, все дни в цехах, отделах, на филиалах. И бесконечный чёрный кофе до двадцати чашек за четырнадцатичасовую рабочую смену. Прежде пил его мало, на Урале в почёте чай. В Латвии же это был национальный напиток, его пили везде... Контакты с внешним миром были ограничены, разве что генеральный директор обувного объединения «Рекорд» Немцов Л.И. приглашал к себе что-то обсудить или я его.

И, конечно, выезжал по вызову Министра, его зама и главных специалистов. Приглашали довольно часто, как правило, по вопросам, которые легко можно было решить по телефону. Узнав друг друга поближе, со многими руководителями Министерства мы так и делали, что позволило экономить массу времени. Представителей городских и республиканских властей, желающих познакомиться с генеральным директором объединения «Пирмайс майс» было немного, а вот с генеральным директором СП «Пирмаден» будет множество.

Помню помощь объединению от генерала Кузьмина Ф.М., командующего Прибалтийским военным округом того периода. Большой и шумный генерал со штабом в Риге, приезжал в одну из своих частей, расквартированную рядом с нами между улицами Баускас и Венибас гатве, и, параллельно, «забегал» ко мне сделать заказ на индивидуальный пошив обуви. Он тогда интересно, не выдавая страшных тайн, рассказывал об уникальном объекте – многоэтажном трапециевидном, обращенном на северо-запад, локаторе - навигаторе в латвийском городке Скундре, имевшем военное и гражданское назначение для всего СССР и взорванном в конце 90-х годов по приказу политиков свободной Латвии и требованию НАТО. У нас была проблема сноса опасного объекта на головной площадке - огромной кирпичной трубы старой котельной. По нормативам того времени надо было разбирать трубу по кирпичику сверху с помощью альпинистов. Да и разобрать её едва ли было возможно – кладка столетней давности. Командующий дал сапёров и трубу аккуратно взорвали, положив точно между зданиями. Мы только вывезли мусор.

А какая была головная боль с вьетнамцами?! Министерство лёгкой промышленности СССР получило возможность привлечь для работы на своих предприятиях вьетнамских граждан. Рабочих рук для выполнения всё возрастающих планов по объёму выпуска товаров народного потребления в стране катастрофически не хватало. Ситуация с рабочими в лёгкой промышленности Советского Союза с момента объявления приоритетного развития группы «Б» становилась всё напряженней. Объединение «Пирмайс майс», как и все другие предприятия отрасли в СССР, делало заявку на количество и пол вьетнамцев. Республиканские Министерства, за счёт союзных централизованных средств, строили для них дома. Подготовительная работа длилась несколько лет, а я застал завершающий этап: приём вьетнамцев, их экипировка, расселение по новеньким квартирам и устройство на работу.

И вот зимой поступает информация – прибывают и, одновременно команда – закупить тёплую одежду. Поехали встречать вьетнамцев, закупив черные искусственные шубы…. На заснеженном перроне железнодорожного вокзала много встречающих из различных объединений, Министерства, ЦК, Совмина. Прибывает поезд из Москвы, высыпают из вагонов маленькие, шустрые, черноволосые юноши и девушки, живые как ртуть. Строятся на морозе в лёгких курточках и рубашках. Начинаются речи.… Короче, привезли мы их больных, всех на одно лицо, в чёрных шубах не по размеру. Еще повезло, что у нас были мужчины, пятьдесят человек (а всего в Латвию завезли не менее пятисот вьетнамцев). Под расселение нашим вьетнамцам был выделен целый подъезд в огромном пятиэтажном новеньком доме улучшенной серии. Позже все эти квартиры достались рижанам, работникам лёгкой промышленности, а часть и нашим работникам. Помню большие и светлые, обставленные по-домашнему квартиры с паркетным полом, запах свежих обоев и краски….

Проработали вьетнамцы у нас где-то полтора года, потом уехали обратно, а часть их милиция Риги очень долго ещё вылавливала и депортировала. Вспомнил я вьетнамцев из-за огромных хлопот и затрат, которые они нам доставили, совершенно не соизмеримые с пользой. Кстати, Министерство с момента появления вьетнамцев все аргументы предприятий о невыполнении плана в связи с недостатком рабочей силы перестало принимать во внимание. А ведь заявки по количеству человек были урезаны сначала Министерством Латвии, затем Министерством СССР и предприятия получили работников вдвое меньше заявленного. И планы за это время значительно подросли. Да и какие это были работники…. Сначала долго болели, потом учились азам профессии….

У вьетнамской группы был один «переводчик», он же руководитель – застенчивый молодой коммунист, знавший немного русский язык, очень старавшийся. Одного его на всех не хватало, случалось, останавливались рабочие потоки, пока переводчика найдут и выяснят, что нужно вьетнамским работникам….

Помню, в феврале, на вьетнамский новый год мы с Жилиным Д.Д. и Маляр Н.И. приехали их поздравить. Дома курировали представители Министерства, и в кулуарах Министерства от них я слышал сетования, во что превращаются подъезды и квартиры, заселённые вьетнамцами. Мы и увидели форменный разгром: паркет снят, в серединах комнат чёрные пятна от костров, специфический вьетнамский запах специй и грязного белья, нет стёкол, холод, не хватает мебели, посуды, белья. А это уже наши расходы. Пришлось назначать собственного куратора и брать ситуацию под жёсткий контроль…. И в начале 90-х годов мы встречали вьетнамцев, особенно девушек - уже проституток, близ санатория «Пумпури» у ресторана «Кабург» и слышали истории с задержанием вьетнамских юношей, ставших ворами – «форточниками». Маленький рост и вес, неприхотливость, высокая работоспособность, безропотность и абсолютное подчинение «начальникам» вот основные характеристики этих ребят, которые делали их идеальными исполнителями чужой воли…

Крупными буквами объявления в газете «Советская молодежь»: «Товары народного потребления, – мебель, ковры, хрусталь, девушки в ресторане гостиницы «Рига», девушки на железнодорожном вокзале…»… Такие объявления в 1988 году с указанием цен печатались в наиболее продвинутой комсомольской газете Латвии…. Впервые в СССР.

Читайте подробности: