Американские политики вышли за пределы паранойи в отношении Китая

Если сегодняшние обвинения Microsoft в адрес России еще можно назвать привычным явлением на фоне общеполитической ситуации в США и захватывающей «охоты на ведьм», то недавние обвинения в шпионаже Института Конфуция (КНР) выглядят куда забавнее в ироничном изложении англичанина из Гонконга.

Я с удивлением гляжу на параноидальный вздор об Институте Конфуция, чьи филиалы растут подобно грибам по всему миру с 2005 года. Мне интересно такое забавное мнение американских политиков, в частности оно подразумевает, что многочисленные школы обучения китайскому языку и китайским традициям являются очагами шпионажа, создавая какую-то экзистенциальную угрозу для национальной безопасности США, пишет известный аналитик и журналист Дэвид Додуэлл для гонконгского издания SCMP.

Но сперва я хочу вернуться на полвека назад в 1967 год. Это было время Beatles и Rolling Stones. Война во Вьетнаме была в разгаре, как и Культурная революция. Международные марксисты планировали глобальное свержение капитализма. Студенты из Парижа закрыли университеты и забрасывали булыжниками полицию.

Я в последнем классе школы готовился к университетским экзаменам в сонном городе Грантем, что в графстве Линкольншир в Великобритании. Тогда я сделал маленький жест и написал письмо в Общество англо-китайского понимания (ОАКП). Со временем я получил кучу непонятной пропаганды, и стал, пожалуй, единственным обладателем в Грантеме или даже Линкольншире одной из "маленьких красных книг" председателя Мао.

Потом я забыл обо всём. Я отправился на год в Пакистан в качестве учителя-волонтера и вернулся, чтобы получить степень в области социальной антропологии и развития экономики. Кстати, я жил в студенческом общежитии вместе с крошечной группой ребят из материкового Китая, которые приехали в Великобританию выучить английский язык. В конечном итоге я использовал опыт преподавания, полученный в Пакистане, для обучения их английскому языку, чтобы пополнить тощий студенческий кошелёк.

Через два года после получения университетской степени я прибыл в иностранное отделение издания Financial Times (FT) как раз в тот момент, когда Мао умер, и Дэн Сяопин начал долгий и трудный процесс вытягивания Китая из каменного века. Излишне говорить, что я потратил много времени на изучение страны, когда писал о Китае. Тогда я также смог пообщаться с несколькими скромными сотрудниками из их посольства в Лондоне.

Затем в одно обычное утро в нашем иностранном отделении FT раздался звонок от человека, который сказал, что хотел бы со мной встретиться и "поболтать за пивом и бутербродами". Он назвал адрес, который принадлежал британской разведке MI5 – об этом знал даже я. Там у меня состоялся один из наиболее сюрреалистических опытов в моей жизни. Меня интенсивно допрашивали о моих связях с Китаем и китайцами. Он даже показал мне копию моего оригинального рукописного послания в ОАКП, написанного в 1967 году.

Я никогда не слышал об этом человеке снова. Даже сейчас я не знаю, подозревал ли он меня в шпионаже, или же работал над тем, чтобы завербовать меня в качестве шпиона. Я очевидно не прошёл квалификационные требования ни к одной из ролей.

Итак, урок номер один. В Китае несомненно есть много шпионов, что в этом удивительного? Но если в 1967 году проверяется корреспонденция какого-то подростка, ученика обычной гимназии, в городке с населением в 30 тыс. человек, то мы на Западе составляем китайцам отличную компанию по разведению шпионов.

Теперь перенесёмся в 1984 год в Гостевой дом правительства города Нанкин в КНР - одно из многих неразгаданных мной мест, которые я посетил в течение длительных журналистских поездок по континентальному Китаю. Там в кафе-баре с тусклым электричеством оказался только один человек, с которым можно было поговорить. Он представился американским адвокатом, работающим в местом офисе. Он говорил на идеальном северокитайском языке (Мандарин).

Я спросил его, почему так много американцев свободно говорят по-китайски, когда в Великобритании в то время было почти невозможно изучить язык (кажется аж два университета предлагали такие языковые курсы). Ответ был прост. Много университетов и колледжей США предложили курсы Мандарина. Интересно, что большая часть финансирования пришла либо от про-Тайванских китайских американцев, либо от Пентагона. Выпив, он добавил, что мало работает в своем представительстве, а его "реальной работой" было тайное распространение Библии. Он был мормоном, и это было частью его миссионерского долга.

Урок номер два. Тысячи граждан США за последние десятилетия провели серьезное время в КНР, пытаясь тайно подорвать "Нечестивый коммунизм". Они были официальными шпионами, христианскими миссионерами или работали под прикрытием в "представительствах" в неописуемом количестве городов по всему Китаю. Даже если некоторые китайцы из 500 с лишним отделений Института Конфуция по всему миру или сотрудники проекта «Один пояс и один путь» являются шпионами, то возмущаться этим является неоправданным и надоедливым лицемерием для Запада. Конечно, более чем 99,9% упомянутых китайских сотрудников не являются шпионами, поэтому участившиеся призывы американских политиков о противостоянии Институту Конфуция меня возмущают..

В ответ на непристойную паранойю в стиле Маккарти таких современных политических лидеров США как Тед Крус и Марко Рубио в поддержку законопроекта такого же параноика Джона Маккейна, а именно «Акта о разрешении национальной обороны 2019», можно заметить только одно. Если они верят, что "Институт Конфуция является ключевым способом китайского режима проникнуть в американское образование для того, чтобы заставить замолчать критиков и стерилизовать знания о Китае», то стоит напомнить слова Джона Помфрета.

«Если американские студенты настолько легко подвержены промывке мозгов предвзятыми учебниками и примитивными методами, импортированными из Китая, тогда мы как нация деградируем. Нет никаких сомнений, китайские шпионы заинтересованы в краже промышленных и военных технологий (США). Но также нет сомнений, что они это делают не через обучение китайскому языку в Институте Конфуция», - сказал главный редактор пекинского отделения газеты Washington Post.

Также нет никаких сомнений в том, что Институт Конфуция работает над распространением понимания китайской культуры и китайского языка за рубежом. С момента своего основания в 2005 году они выросли до более чем 525 отделений в 146 странах мира, включая одно здесь в Гонконге, размещенное в Политехническом университете. Они используют 5 000 языковых инструкторов, большинство из которых с материка, для обучения примерно 1,4 млн студентов. По некоторым оценкам, они получили финансирование от китайского правительства на сумму в $310 млн.

Но любое предположение, что Институт Конфуция как-то влияят на учебные планы в американских университетах, забавно. Да, это правда, что они являются утомительно необщительными, не говорят на своих уроках о независимости Тайваня, Тибета, или о событиях на площади Тяньаньмэнь. Но почти во всех методах они поразительно похожи на аналогичные западные учреждения - British Council, Alliance Francaise или Goethe Institute.

С острой глобальной нехваткой инструкторов, способных преподавать китайский язык как иностранный, Институт Конфуция обречён быть силой добра. Для тех, кто убежден, что есть шпионы под каждым камнем, стоит найти лучшие места для поиска.