SULARU во ВКонтакте SULARU в Яндекс.Дзен SULARU в Blogger SULARU в GoogleNews SULARU RSS
темы

Что общего находит экономическая теория у Apple и Airbnb?

Об изменившейся роли нематериальных активов в современном мире, об их уникальных характеристиках и о последствиях в виде растущего неравенства и замедления производительности труда размышляет профессор экономики Гонконгского университета Ричард Ван.

Что общего находит экономическая теория у Apple и Airbnb?
фото: pixabay

С XVIII века, когда промышленная революция началась в Англии, до 1990 года частные инвестиции предполагали приобретение реальных ощущаемых активов, например станков, компьютеров, зданий и так далее. Но с конца XX века начался быстрый рост вложений в идеи, дизайны, исследования, специфический человеческий капитал, клиентскую сеть, то есть в нематериальные активы, пишет гонконгская SCMP.

Такое изменение парадигмы имело далеко идущие последствия. По сути, различаются не только экономические характеристики этих двух сущностей, но даже статистические показатели далеко не всегда учитывают нематериальные активы. В результате аналитики и директивные органы не располагают данными, которые необходимы им для объяснения некоторых текущих аспектов экономики.

Идеи и инновации, а также то, как они организованы и поощряются, стали новым видом капитала – нематериальным капиталом. Этот сдвиг возник главным образом благодаря революции в области информационно-коммуникационных технологий, которая ускорила процесс глобализации, позволила странам экспортировать производственные мощности вместо промышленных товаров и облегчила передачу идей через национальные границы.

Что нового в современной экономике — это не роль самих идей, а то, что многие из наших лучших идей так и остаются в бестелесной форме. Сама идея действительно ценна, но она не принимает физическую форму. И это меняет почти все.

Apple, которая стоит на бирже $1 трлн, создала ценность своим нематериальным активам. Её отличительной способностью является сочетание пользовательского комфорта, дизайна и программного обеспечения (ПО). В настоящее время компания является самой дорогой публичной фирмой в мире, но она почти не владеет физическими активами.

Люди проходили недавно мимо знака Google во время Всемирной конференции искусственного интеллекта в Шанхае. Но ведь решающее значение для этой компании имеют её поисковые алгоритмы, которые также являются примером нематериальных активов.

Понимание этого явления может помочь понять некоторые особенности современной экономики, объяснить растущее неравенство и замедление роста производительности труда. Кстати, если эти неосязаемые инвестиции не учитываются должным образом статистическими органами, а они не учитываются, то мы недооцениваем темпы роста валового внутреннего продукта (ВВП). Поэтому мы можем упускать ранние сигналы изменения будущего уровня производства или производительности. Мы можем запаздывать с принятием соответствующих макроэкономических решений.

Как отметили Джонатан Хаскел и Стиан Вистлэйк в своей книге «Капитализм без капитала: рост нематериальной экономики», неосязаемые инвестиции имеют отличительные черты в плане бухгалтерских конвенций, экономических свойств и бизнес-потенциала.

В компаниях и системах национальных счетов многие формы нематериальных инвестиций просто не измеряются. Они могут быть затратными, но не включаются в капитализацию, за исключением относительно редких случаев, например, при окончании стадии разработки ПО. Или они могли быть оценены, но к ним применили амортизацию по примеру материальных активов. Или они могут быть учтены при продаже-покупке компании, но не в качестве осязаемого актива, а скорее в качестве репутации приобретаемой фирмы.

Следствием всего этого является то, что компании, сделавшие крупные неосязаемые инвестиции, становятся сказочно прибыльными за счёт разницы выручки и реальных материальных затрат. Но эти неосязаемые инвестиции не учитываются правительствами, приводят к искажению ВВП и ведут к последующей неадекватности экономической политики.

Что касается экономических свойств, то нематериальные активы, как правило, являются "захороненными инвестициями". Их трудно перепродать, что невероятно затрудняет обеспечение банковского финансирования. Они имеют тенденцию генерировать различные "побочные эффекты", поскольку конкуренты могут относительно легко копировать нематериальные инвестиции, вроде более совершенных производственных процессов. Такие активы являются "масштабируемыми", то есть фирма зачастую может их использовать во многих местах одновременно, в отличие от тех же машин и офисов.

Они также склонны к "синергетическим" эффектам, так как могут взаимодействовать друг с другом или с материальными и человеческими активами. Например, Airbnb объединяет свои нематериальные активы – свою сеть предложений жилья со своими материальными технологиями, такими как компьютеры и смартфоны.

Связанные с бизнесом различия между материальными и нематериальными активами определяются несколькими качествами. Во-первых, "неопределенностью". Неосязаемые инвестиции кажутся более непредсказуемыми и несут больший риск, потому что восстановление их стоимости затруднено, если дела идут плохо. Зато в случае удачного развития бизнеса потенциал их отдачи может быть колоссален из-за масштабируемости и синергии.

Во-вторых, "альтернативной ценностью", потому что, даже если фирма не извлекает ценности при производстве товарной продукции после проведения «захороненных инвестиций», она все еще может извлечь ценность из нового бизнес-процесса, может создавать новые конкурентные преимущества, ловить будущие возможности.

Однако правила оценки нематериальных активов также являются "оспариваемыми", что затрудняет защиту идей и знаний с точки зрения интеллектуального права. Одним из результатов этого является то, что фирмы ищут и вознаграждают сотрудников, которые умело извлекают ценность из оспариваемых идей.

В совокупности характеристики и качества нематериальных активов дают им огромные преимущества, основанные на их масштабируемости, что, в свою очередь, резко увеличивает разрыв в производительности труда между ведущими фирмами и отстающими.

Для материально-интенсивных отраслей разрыв в производительности остается прежним, поскольку они имеют практически постоянную доходность к размеру материальных активов. С другой стороны, отрасли, где главенствуют нематериальные активы, обещают резкое увеличение такого соотношения, рост прибыльности к размеру нематериальных инвестиций. В результате такие отрасли становятся значительно производительнее, а традиционные быстро отстают.

Доказательства такого эффекта можно найти в данных Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) за 2001-09 гг. Анализ мировых лидеров по производительности труда показал, что показатель в обрабатывающей промышленности вырос на 5% для традиционных фирм и на 30% для инновационных компаний. В сфере услуг разрыв был значительнее. Производительность труда увеличилась более чем на 40% для инновационных компаний и почти не изменилась для остальных.

Имеются статистические данные, что инновационные компании платят более высокую заработную плату всем своим работникам как квалифицированным, так и неквалифицированным. Это отчасти объясняет отбор лучших специалистов в такие компании. Но инновационные фирмы вкладывают больше средств в нематериальные активы, что повышает производительность труда их работников.

Они умеют использовать их потенциал. И чтобы удержать хороших работников, фирмы вынуждены делиться с ними частью прибыли. В результате отрасли с высокими нематериальными инвестициями значительно увеличивают неравенство в заработной плате.

Nota bene

Профессор Ричард Ван подготовил только первую часть своего материала, прикладные выводы для проведения адекватной экономической политики он обещал представить в течение ближайших дней. Но SULARU и так скажет, что предложит слишком хорошо обученный экономист. Также стоит заметить, что изложение действительно было научно-популярным, то есть упрощенным. Когда подобное знание доносится в полном объеме до студентов-экономистов, то они зачастую ходят с остекленевшим взглядом ещё пару дней.

Вероятно, он заявит, что следует менять правила учета ВВП, так как в текущем виде показатель утратил свою актуальность. Но редакция предполагает, что гонконгский мыслитель не предложит реальной альтернативы, так как адекватная замена достойна Нобелевской премии.

Хотя возможны новации в области корпоративного бухучета, а именно что-то вроде поэтапного учета инвестиций в нематериальные активы, которые будут отслеживаться статистическими органами в отдельном разделе национальной системы счетов и вычитаться, например, из затрат компаний при определении ВВП методом по доходам. Также возможно искуственное завышение создаваемой стоимости при учёте методом добавленной стоимости. Также он может предложить оценивать экономическую активность с учетом роста нематериальных инвестиций, другими словами, расширить оценку инвестиций в основной капитал за счёт нематериальной составляющей в методе расчёта по расходам.

Всё это экономические игры, хотя и интересные, так как способны дать правительству разных стран возможность заявить своим гражданам о неучтённом ранее экономическом буме.

В реальности надо быть проще, и тогда «народ потянется». Есть два показателя, которые могут адекватно подсчитываться статистическими органами любой страны:
- модальные реальные располагаемые доходы – то, что остаётся на руках после выплат налогов и кредитов у тех граждан, которые получают наиболее распространенную зарплату в экономике.
- медианная ожидаемая продолжительность жизни – тот срок, который остался до гробовой доски у наименее обеспеченной половины граждан страны.

Модальную зарплату, например, Росстат публикует раз в два года, но показатель, предложенный выше не публикует вовсе. Модальный показатель следует отличать от среднего, первый обычно гораздо хуже.

Продолжительность жизни считается для всех граждан скопом по статистике смертности и рождаемости Минздрава. К счастью, она считается по регионам. И если предложить считать продолжительность жизни для наиболее бедных субъектов федерации, но где проживает 50% граждан России, то оценка будет адекватнее.

Главная проблема любых экономических политик то, что в условиях всеобщего растущего неравенства она ориентируется на мифические средние показатели. Если ориентироваться на менее удачливые или менее защищенные слои населения, то и политика скорректируется соответствующим образом. Это не отменяет отслеживание статистикой жизни благополучных граждан, но парадигма мышления может и должна поменяться.

В Контакте Twitter Одноклассники WhatsApp Viber Telegram E-Mail