Мир борется с изменением климата или с ветряными мельницами?
Политики и лидеры стран мира готовятся к саммиту ООН 23 сентября. Они в один голос заявляют, что необходимы срочные действия в рамках исполнения Парижского соглашения о климате. Однако лишь немногие из них на самом деле имеют жизнеспособные планы, насколько и за какой период сократить использование ископаемого топлива. Проблема имеет множество слоёв, каждый из которых создаёт дополнительные трудности для любых изменений.
Для адекватного решения проблемы изменения климата в пределах тех рамок, на которых настаивают ученые, мир должен сократить использование нефти, природного газа и угля в течение 30 лет. Это сравнимо с мифическими подвигами Геркулеса, учитывая глубокую зависимость мира от этих видов полезных ископаемых, пишет Axios в целом с точки зрения обозревателя, сидящего в шезлонге на пляже под пальмами, которого не беспокоят вопросы доходов.
Так что же делает экзистенциальную борьбу такой однозначно трудной?
Общая картина: в 1987 году 81% мирового потребления энергии приходилось на нефть, природный газ и уголь. Тридцать лет спустя, несмотря на невероятный рост ветровой и солнечной энергетики эта доля - по-прежнему 81%, свидетельствуют данные Международного энергетического агентства (МЭА).
«Выносливость» ископаемого топлива
Глобальные компании, работающие с ископаемым топливом, проводят мощные политические операции для лоббирования в своих правительствах поддержку энергетических субсидий, показывают данные Международного валютного фонда. Корпорации эффективно противодействуют большой климатической политике.
Кажется, среди некоторых нефтегазовых компаний ситуация потихоньку меняется. Но это без сомнений неравномерный сдвиг, который не меняет или в лучшем случае пока не принципиально меняет систему, которая строилась не один век.
Многие мировые корпорации хотят увеличить глобальный спрос на природный газ, который является всё более значительной частью их портфелей. Так, российским «Газпром» упирает на технологичность перевода действующих тепловых электростанций и транспортных средств на новый вид топлива - декарбонизированный водородом природный газ.
Это правда, что при сжигании в турбинах и двигателях внутреннего сгорания природный газ является экологически более «чистым» в отношении выбросов углеродов. Но опасения экспертов по поводу выбросов метана, который также является базовым парниковым газом и который есть в составе природного газа, не развеяны.
Правительства по всему мире пытаются продвигать политику сокращения выбросов парниковых газов от сжигания ископаемого топлива. Общие усилия объединились при подписании Парижского соглашения 2015 года. 4 ноября 2016 года оно вступило в законную силу. В этом документе государства пообещали удержать глобальное потепление в пределах 2ºC, а по возможности – на уровне не более 1,5ºC по сравнению со средним показателем доиндустриальной эпохи.
США присоединились к Парижскому соглашению еще 3 сентября 2016 года. Но в 2017 году президент США Дональд Трамп объявил о том, что Вашингтон выходит из Парижского соглашения по климату. Однако пока необходимые процедуры по выходу не завершены, и США числятся среди его участников и, таким образом, несут ответственность за реализацию его положений. Стоит напомнить, что изменение климата без участия США не остановить.
Но гораздо больше уязвимостей для выполнения Парижского соглашения создают не корпорации или отдельные правительства, а само непрекращающееся доминирование ископаемого топлива в мировом энергетическом балансе. Нефть, природный газ и уголь приносят огромные выгоды обществу, хотя они имеют и огромные экологические издержки.
Не только сжигание углеводородов ради энергии приводит к неизбежной «климатической липосакции» земной атмосферы. Химический состав ископаемого топлива делает его исключительным и пока слобозаменимым компонентом для производства великого множества вещей.
Оно включено, например, в промышленные процессы по изготовлению пластмасс, пластиковых товаров и деталей. Возобновляемые источники энергии (ВИЭ) не могут поменять положение в этой сфере. Некоторые крупные бренды, такие как производитель игрушек Lego, пытаются уменьшить зависимость от «нефтяного пластика», но вспомните стоимость их игрушек, которая признаётся очень высокой даже для развитых стран.
Да, крупные бренды объединяются для борьбы с пластиковыми отходами. Обязательство по отказу от использования одноразовых и ненужных пластиковых изделий и упаковки подписали 250 крупнейших производителей и потребителей пластика. ООН поддержала инициативу и назвала её беспрецедентной попыткой решения одной из самых насущных проблем экологии. Но и это - капля в море.
«Некоторые секторы экономики, такие как транспорт и нефтехимия, почти полностью полагаются на одно ископаемое топливо, то есть в данном случае на нефть», - закономерно утверждает Фатих Бирол, исполнительный директор МЭА.
Тем не менее Бирол особо подчеркнул, что использование ископаемого топлива поддерживается энергетическими субсидиям по всему миру. Эти субсидии, по расчёту агентства, составили $400 млрд в 2018 году. Они обеспечивают "несправедливое преимущество" для этих видов топлива. Кстати, по расчёту МВФ, субсидии за один 2017 год составили около $5,2 трлн, то есть организации пользуются очень разными методиками.
Мировую зависимость от ископаемого топлива часто сравнивается в американской прессе с курением сигарет. Но упрощенная аналогия не выдерживает никакой критики. Скорее, более точным было бы сравнение с добровольным отказом человека дышать.
Да, бросить курить для многих людей является проблемой. В этом есть схожесть, замеченная прессой. Но в отличие от отказа от ископаемого топлива отказ от сигарет имеет исключительно приятные для здоровья человека и необременительные для его кошелька последствия. В современной экономке полный отказ от нефти, угля и особенно газа невозможен принципиально.
Намерений больше, чем действий
Среди экспертов в области энергетики и изменения климата всё чаще принято говорить о так называемом «энергетическом переходе». Эта концепция подразумевает переход от использования ископаемого топлива к использованию ВИЭ, что должно происходить в рамках «Зелёной новой сделки». Но, в ближайшие несколько десятилетий, это останется больше выражением намерений, чем констатацией действий.
Справка. Зелёная Новая Сделка, или программа Green New Deal, у которой нет устоявшегося перевода на русский (сдаётся, нет вообще), является планом стимулирования «устойчивого развития», которая направлена на искоренение неравенства в США и решение проблемы изменения климата. Название отсылает к Новой Сделке великого президента США Франклина Д. Рузвельта, то есть к набору социальных и экономических реформ, предпринятых в ответ на Великую депрессию в 1930-х гг.
В небогатой Индии, в богатой Саудовской Аравии и даже торговом сопернике США №1, в Китае, возобновляемая электроэнергия часто ставится во главе разворачиваемых энергетических мощностей. Это наблюдается и в других быстрорастущих экономиках Азии.
Энергетическая система развитых стран во главе с США построена на многомиллиардных инвестициях в инфраструктуру, длящихся многие десятилетия. Поэтому замена традиционных источников энергии на ВИЭ в этих странах больше напоминает неторопливый разворот гигантского круизного лайнера, чем шустрый поворот спортивного автомобиля.
Несмотря на стремительный рост использования ветровой и солнечной энергии в абсолютных цифрах, общая динамика изменений остаётся вялой из-за огромной традиционной инфраструктуры. Поэтому выбросы парниковых газов в США продолжают расти.
Как писал в прошлом году в обязательной, по мнению Axios, к прочтению статье аналитик Reuters Джон Кемп, история показывает, что энергетические переходы исторически занимают много десятилетий:
"Соединенные Штаты по-прежнему использовали больше топливной древесины в 1910-х годах, чем в 1840-х годах. Это произошло несмотря на то, что древесина тогда активно заменялась на уголь и стремительно набирающую популярность нефть в качестве источника энергии".
Потребительский спрос против ожиданий
Все больше людей во всем мире говорят, что они беспокоятся об изменении климата. Но их обеспокоенность обычно не подкреплена готовностьюплатить больше денег за энергию и бензин или голосовать за кандидатов, которые поддерживают агрессивные действия по внедрению ВИЭ
Мы все видели, что произошло на австралийских национальных выборах этой весной, мы помним французские протесты по поводу налогов на бензин и знакомы с неудачным голосованием в штате Вашингтон в отношении антиуглеродной инициативы в 2018 году. На фоне растущего неравенства, включая пресловутую «топливную бедность», продвигать энергетическую ответственность за будущие поколения будет совсем не просто.
В этом году было одно примечательное исключение: на парламентских выборах в Европе весной этого года (23 мая) значительное количество мест по сравнению с предыдущими выборами набрали «проэкологические» кандидаты. Это оставляет надежды на изменения, хотя и не отменяет мысль о сопротивлении потребителей удорожанию энергии или введению экологических налогов.
Общей обычно незаметной темой в этих примерах является то, как пассивно все мы потребляем энергию. Это значительно отличается от нашего поведения в других сферах жизни. Мы не видим изменения, и из-за этого они происходят медленнее, чем могли бы. Эта мысль, пожалуй, требует некоторого пояснения.
В отличие, скажем, от китайской Huawei или американской Coca Cola, большинство энергетических компаний продают продукцию, с которой мы взаимодействуем «пассивно». Мы не удивляемся, что насосы на АЗС качают бензин, мы не реагируем на то, что электрическая лампочка включается от поворота выключателя.
Мы на самом деле совсем не думаем об этом. Лишь изредка при авариях или резких изменениях цен на энергетические ресурсы, мы осознаём свою огромную зависимость от энергии. Только тогда мы начинаем понимать, что жизнь без электричества в жилище или без нескольких литров бензина в автомобиле совсем не так прекрасна, как нам казалось за несколько мгновений до наступления чрезвычайной ситуации с подачей энергии.
Но при этом мы очень часто думаем, как мы пользуемся нашими телефонами (которые вообще-то заряжаем от сети) и электронными гаджетами, какую еду мы едим, следует ли пить диетическую колу или обойтись простой водой. В области здорового питания мы зачастую выбираем более дорогие продукты, заботясь о своем здоровье и здоровье детей.
Мы видим разницу в качестве продукта. Но энергия, которую мы потребляем, остаётся одной и той же вне зависимости от источника её происхождения. Нам, по сути, всё равно, что создаёт энергию: угольная ТЭЦ, солнечная или ветровая электростанция. И именно это является важной частью нашего пассивного поведения, которое меняется на активное только при росте тарифов.
Насколько такое поведение адекватно, каждый должен решить сам. Но если мир в совокупности, включая каждого из нас, в конечном итоге не изменит своего отношения к энергии и её источникам, то экзистенциальная борьба с изменением климата останется борьбой с ветряными мельницами.
