В России у работников предпенсионного возраста быстро сокращается зарплата
В последние годы опыт в России стал цениться ниже, чем в странах ОЭСР. Работники предпенсионного возраста значительно теряют в доходах, считает директор Центра трудовых исследований Высшей школы экономики Владимир Гимпельсон
Зависимость зарплаты в России от возраста работника существенно отличается от аналогичных показателей большинства стран ОЭСР. Ее рост в нашей стране прекращается раньше, чем в развитых экономиках, а снижение в пожилом возрасте оказывается более стремительным, что ставит под вопрос обещанный будущим пенсионерам выигрыш в деньгах от повышения возраста выхода на пенсию, пишут "Ведомости".
Директор Центра трудовых исследований Высшей школы экономики Владимир Гимпельсон в работе "Возраст, производительность, заработная плата" изучил особенности влияния этих факторов в России и некоторых зарубежных странах, а также зависимость изменения зарплаты от уровня образования работников.
В среднем по странам ОЭСР вознаграждение работников стремительно – на 36% – растет с 25 до 42–43 лет, затем зарплата стабилизируется и плавно, на 5–6 п. п., снижается в предпенсионном возрасте. В России наблюдается иная картина, на которую оказывает влияние присутствие на рынке труда значительного числа молодых работников.
По расчетам Гимпельсона, в 2005 и 2015 гг. рост зарплат к возрасту 30–34 года по сравнению с 20–24 годами составил около 30%. Пика заработка мужчины достигали к 30–34 годам, тогда как женщины – к 40–44. Изменения зарплаты более возрастных работников существенно отличались. В 2005 г. российская кривая была близка к европейской, когда зарплата до предпенсионного возраста была почти неизменной и снижалась у 50–54-летних работников по сравнению с пиком на 8 процентных пунктов (п.п.).
В 2015 г. к предпенсионному возрасту зарплата сократилась уже на 20 п.п. Это означает, что работники с солидным стажем почти не получали отдачи от накопленного опыта.
«Снижение заработков пожилых работников вызвано объективными факторами, в том числе уменьшением их способности к получению новых навыков, освоению современных технологий, ухудшением здоровья и нежеланием рисковать: мудрость не всегда может компенсировать живость» - считает Гимпельсон.
Темпы роста и падения зарплаты значительно колеблются в зависимости от уровня образования и профессии. Специалисты высшей и средней квалификации достигают пика зарплаты к 40–44 годам, причем первые сохраняют зарплатное преимущество по отношению к молодым сотрудникам (на 11–12%) вплоть до выхода на пенсию, а вторые получают незначительно меньше.
По расчетам Гимпельсона, минимальная премия за опыт наблюдается у работников торговли, сотрудников сферы обслуживания и неквалифицированных работников. Их заработок к пенсии снижается по сравнению с уровнем молодых сотрудников почти на 20%. У квалифицированных работников промышленности, строительства и транспорта рост зарплаты к 35 годам невелик (около 10%), а к нынешнему пенсионному возрасту (55–60 лет) она снижается до уровня молодых. Шанс сохранить достойную зарплату до выхода на пенсию выше у людей с высшим и средним специальным образованием.
Conclusio
SULARU не готово комментировать приведенные в исследовании суждения автора, так как выделенная жирным шрифтом фраза является, по мнению редакции, ложной предпосылкой. Демография, о которой упоминал президент РФ в речи о пенсионной реформе и которая подтверждается демографическими исследованиями, говорит о сокращении числа молодых работников на рынке. Хотя доля пожилых работников в РФ и остаётся ниже по сравнению со странами ОЭСР, но она нарастает из-за старения населения. Если базовая предпосылка ложная, то сложно сделать однозначный вывод о верности остальных представленных суждений.
