Топилин рассказал о росте зарплат россиян

Министр труда отметил, что рост реальной оплаты труда на 6,8% в 2018 году стал самым значительным с 2012 года. Наверное, министр не любил в детстве читать Марка Твена.

Глава Минтруда Максим Топилин на расширенном заседании коллегии министерства рассказал, что реальная зарплата россиян выросла в 2018 году на 6,8%.

«Это самый высокий показатель с 2012 года. Я очень надеюсь, что нам удастся выйти на позитивный тренд роста реальной заработной платы в последующие годы», — отметил он .

Накануне компания HeadHunter заявила о росте заработной платы россиян в I квартале 2019 года в среднем на 3−3,5% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года.

Реальные доходы

Реальные доходы, грубо говоря, это все доходы гражданина за вычетом всех его расходов. В практической жизни в целом имеет значение не сколько вы зарабатываете, а хватает ли этого заработка на жизнь и радости бренной жизни, и сколько денег после этого остаётся в кошельке. Показатель, который Росстат теперь рассчитывает на ежеквартальной основе, полностью называется «реальные располагаемые денежные доходы». И этот показатель в России, к сожалению, снижается многие годы.

Однако не надо быть экономистом или статистиком, и уж тем более министром, чтобы понимать малую самостоятельную значимость уровня оплаты труда. Достаточно быть американским писателем XIX века, чтобы немного разбираться в данном вопросе. Марк Твен в книге «Янки при дворе короля Артура» так описывает политическую экономию VI века в главе с соответствующим названием.

Политическая экономия шестого века

…Миссис Марко убрала со стола, поставила возле нас бочонок с пивом и ушла, а мы заговорили о том, что ближе всего сердцам людей нашего склада, – о делах и заработках конечно. На первый взгляд казалось, что дела здесь идут прекрасно… прекрасно по сравнению с тем, как идут они в том краю, где жил я. Здесь процветала система протекционизма, в то время как мы мало-помалу двигались к свободной торговле и прошли уже в этом направлении около половины пути.

Разговаривали только Даули и я, остальные жадно слушали. Даули, разгорячась и чувствуя преимущество на своей стороне, стал задавать мне вопросы, которые, по его мнению, должны были меня сокрушить и на которые действительно не легко было ответить:

– А какое жалованье, брат, получает в твоей стране управляющий, дворецкий, конюх, пастух, свинопас?
– 25 мильрейсов в день; иначе говоря, четверть цента.

Лицо кузнеца засияло от удовольствия. Он сказал:

– У нас они получают вдвое! А сколько зарабатывают ремесленники – плотник, каменщик, маляр, кузнец?
– В среднем 50 мильрейсов; полцента в день.
– Хо-хо! У нас они зарабатывают 100! У нас хороший ремесленник всегда может заработать цент в день! Я не говорю о портных, но остальные всегда могут заработать цент в день, а в хорошие времена и больше – до ста десяти и даже до ста пятнадцати мильрейсов в день. Да здравствует протекционизм, долой свободу торговли!

Его лицо сияло, как солнце. Но я не сдался. Я только взял свой молот для забивания свай и в течение пятнадцати минут вбивал кузнеца в землю, да так, что он весь туда ушел, даже макушка не торчала. Вот как я начал. Я спросил:

– Сколько вы платите за фунт соли?
– 100 мильрейсов.
– Мы платим 40. Сколько вы платите за баранину и говядину в те дни, когда едите мясо?

Намек попал в цель: кузнец покраснел.

– Цена меняется, но незначительно; скажем, 75 мильрейсов за фунт.
– Мы платим 33. Сколько вы платите за яйца?
– 50 мильрейсов за дюжину.
– Мы платим 20. Сколько вы платите за пиво?
– Пинта стоит 8,5 мильрейсов.
– Мы платим 4; двадцать пять бутылок на цент. Сколько вы платите за пшеницу?
– Бушель стоит 900 мильрейсов.
– Мы платим 400. Сколько у вас стоит мужская куртка из сермяги?
– 13 центов.
– А у нас 6. А платье для жены рабочего или ремесленника?
– Мы платим 8 центов 4 милля.
– Вот, обрати внимание на разницу: вы платите за него 8 центов и 4 милля, а мы всего 4 цента.

Я решил, что пора нанести удар. Я сказал:

– Теперь погляди, дорогой друг, чего стоят ваши большие заработки, которыми ты хвастался минуту назад. – И я со спокойным удовлетворением обвел всех глазами, сознавая, что связал противника по рукам и ногам, да так, что он этого даже не заметил. – Вот что стало с вашими прославленными высокими заработками. Теперь ты видишь, что все они дутые.

Не знаю, поверите ли вы мне, но он только удивился, не больше! Он ничего не понял, не заметил, что ему расставили ловушку, что он сидит в западне. Я готов был убить его, так я рассердился. Глядя на меня затуманенным взором и тяжело ворочая мозгами, он возражал мне:

– Ничего я не вижу. Ведь доказано, что наши заработки вдвое выше ваших. Как же ты можешь утверждать, что они дутые, если я правильно произношу это диковинное слово, которое господь привел меня услышать впервые?

Признаться, я был ошеломлен: отчасти его непредвиденной глупостью, отчасти тем, что все явно разделяли его убеждения, – если это можно назвать убеждениями...