Производительность труда. Ч.2. Совокупная потребность в рабочей силе
Существует вредное, если не сказать больше, ошибочное понятие в государственной политике – «совокупная потребность в рабочей силе». Это безграмотное представление о том, что в экономике существует фиксированный объем работы и рабочих мест, поэтому безработные могут найти работу только в том случае, если кто-то другой станет работать меньше или будет уволен. Такого мнения придерживалось французское правительство социалистов в 1990-х, поэтому они сократили рабочую неделю. (Адаптация книги Ч. Уилана «Голая экономика» для ленивых друзей)
Новые рабочие места в рыночной экономике возникают постоянно, по мере прогресса, при появлении новых товаров и услуг или изобретении более совершенного способа производства. Это подтверждено международной статистикой. Например, в 90-е годы XX века в развитых странах появились миллионы новых рабочих мест, включая рабочие места, связанные с информационными технологиями. Некоторые из них существуют до сих пор. Но живущие во времена изменений не всегда понимают своего счастья, так как глобальные технологические изменения всегда сопровождаются экономическим кризисом. Современникам, однако, повезло, так как к XXI веку все экономические процессы значительно ускорились. До 20 века подобные кризисы могли длиться десятилетия.
После Второй Мировой на рынок труда пришли миллионы женщин, а уровень безработицы, по историческим меркам, остался низким. Похожим образом, многочисленные иммиграционные волны в США в прошлом веке не приводили к долгосрочному росту уровня безработицы в этой стране. Они безусловно вызывали всплеск краткосрочной безработицы. Некоторые местные жители потеряли работу или часть дохода из-за конкуренции с эмигрантами. Но, в конечном итоге, рабочих мест стало больше, чем исчезло старых. В XXI веке обострилась проблема глобальной конкуренции рабочей силы. Она абсолютно идентична проблеме конкуренции с «понаехавшими». В длительной перспективе она приведет к росту экономики развитых стран. И те, кто поддерживал Трампа на выборах, с его обещанием вернуть рабочие места в Америку, поддерживают безграмотную экономическую политику.
Благотворное влияние глобализации в длительной перспективе имеет простое объяснение. Так в свое время эмигранты стали тратить свои заработки в других секторах экономики. Это стимулировало развитие отраслей, где вырос потребительский спрос. В конечном итоге, эмигранты запустили экономический рост, они испекли свой пирожок, а не забрали пирожки местных жителей. Точно также произойдет и в результате развития процесса глобализации.
Рост экономики не всегда прост, этот путь полон терний и препятствий. Например, прогресс часто разрушает рабочие места. Предположим, кто-то изобрел более совершенный плуг. Его применение дало выдающиеся урожаи. Скоро производитель старого плуга обанкротился, а его сотрудники потеряли работу. Но это «ситуация созидательного разрушения», и через какое-то время, возможно длительное, общество преуспеет еще больше. Ведь фермеры станут богаче, они будут тратить деньги на селекционную работу, что вызовет общее развитие агрокомплекса и общество опять разбогатеет. Новые технологии только в краткосрочной перспективе вытесняют работников, но в долгосрочной прогресс создаёт новые рабочие места в других секторах экономики. При этом способные работники скорее получат хорошую работу в ходе такого "созидательного разрушения", так как грамотнее, мобильнее и им легче приспособиться к изменениям.
Человеческий капитал – это не только умение достойно зарабатывать. Человеческий капитал делает лучше многие аспекты нашей жизни. Мы становимся грамотными требоательными избирателями, ценителями культуры. Человеческий капитал делает нас здоровее, ведь мы стараемся лучше питаться и больше заниматься спортом. А здоровье – важнейший компонент человеческого капитала.
А совокупный человеческий капитал нации определяет уровень благополучия всего общества. Каждый член общества получает пользу от таких знаний, как бороться с чумой или сделать спутник связи, хотя отдельный человек вряд ли сможет воплотить эти знания на необитаемом острове. Нобелевский лауреат за исследования в области человеческого капитала Гэри Стэнли Беккер считает, что «запасы» образования, профподготовки, навыков и здоровья населения составляют 75% богатства современной экономики. Не нефть, не недвижимость или бриллианты, а наши "мозги". Практический вывод напрашивается сразу: наибольший долгосрочный эффект на экономический рост имеют расходы на образование, здоровье, прирост населения.
Существует стойкая корреляция между развитием человеческого капитала страны и ее экономическим ростом. Одновременно, нет зависимости между богатством природными ресурсами и уровнем жизни. Япония и Швейцария входят в число богатейших стран мира, хотя не очень богаты природными ресурсами. А в Нигерии огромные запасы нефти незначительно повысили уровень жизни нигерийцев. Кажется, существуют и обратные примеры. Так в Катаре с ее нефтью самый высокий ВВП на душу населения и зажиточное местное население. А в Латвии, где очень высокий Индекс человеческого развития, население небогатое. На самом деле исключений нет. В зависимости от государственной политики наличие природных ресурсов может помогать или мешать росту уровня жизни. Аналогично при плохой политике потенциал человеческого капитала может быть разрушен или непольностью реализован.
Высокий уровень человеческого капитала самовоспроизводится: образованные родители делают инвестиции в человеческий капитал детей. Любой учитель скажет, что дети из неблагополучных семей обычно будут жить хуже их сверстников из хороших семей. Г.С. Беккер указывает: «Даже небольшие различия в подготовке детей в семьях с течением времени, как правило, приумножаются. К моменту, когда дети становятся подростками, они превращаются в крупные различия. Поэтому рынок труда не может предложить многого молодым людям, бросившим школу, полуграмотным и не развившим в себе привычку к труду. Поэтому очень трудно разработать меры помощи такой группе населения». Но не невозможно. В СССР после Гражданской войны, в целом, справились. Тогда не терзались сомнениями и протестантским «социальным Дарвинизмом» и успешно социально адаптировали сотни тысяч беспризорников.
