темы13 января 2018 г.

Семь лет в меняющемся мире: время позднего Горбачёва

Продолжаем публикацию воспоминаний "Записки директора рижского обувного объединения в 1987-1994 годах", которую делаем еженедельно. Это нечастый пример экономических мемуаров, которые дают интересное преставление о взгляде директора промышленного предприятия и экономиста на период "слома" эпох.

Предыдущие главы:

Время позднего Горбачёва

Время позднего Горбачёва тревожное и непредсказуемое. Никто не мог предугадать развития событий. Всё менялось стремительно. Вспоминаю поразивший меня эпизод, много говоривший о состоянии страны. Лечу из Германии в Ригу через Москву с немецким специалистом Мангольдом. В аэропорту Шереметьево толпы народа, грязь, крики, запахи…. Здесь же деревянная выгородка и на ней написано «Валютный бар». Заходим выпить кофе: Мангольд платит два доллара за пластмассовую чашку чёрной бурды. Смотрит на табло курса валют, спрашивает рублёвую цену билета из Москвы до Риги и заключает: «Странная у вас страна, цена чашки кофе и авиабилета одна!»... И это не было дном падения рубля.

Вновь назначенный, Премьер-Министр СССР Павлов Валентин Сергеевич (после «плачущего» Председателя Правительства СССР Рыжкова Николая Ивановича казавшийся просто ястребом), провёл афёру с изъятием из оборота денежных купюр.

22 января 1991 года с 24 часов прекратили хождение 50-ти и 100-рублевые банкноты образца 1961 года. Сообщение об этом прозвучало в программе «Время» после 21 часа, когда сберкассы и магазины уже были закрыты. Наличные надо было сдавать в кассы предприятий, спорные случаи рассматривали комиссии по месту работы или проживания – всем было понятно, что всё не обменяют. Самые находчивые ринулись разменять доживавшие свои часы бумажки на вокзалах и у таксистов, посылали переводы с круглосуточных железнодорожных почт. Остальные несколько дней доказывали «трудовое происхождение» своих купюр. Вклады в сберкассах были «приторможены»: разрешалось снимать только 500 рублей в месяц. Премьер рассчитывал изъять у населения хотя бы часть гигантских сумм, необеспеченных товарами. Павлов говорил, будто «правительство упреждает западный заговор против денежного обращения в СССР и таким образом пытается бороться с теневой экономикой». Какие были очереди! И сколько было проклятий в адрес Горбачёва.

Скоро Премьер союзного правительства признал, что валютный кризис стал неуправляемым: «Сохраняется импортная зависимость страны, особенно по продовольствию, легкой промышленности, материалам для автомобильного транспорта и тракторостроения. СССР по существу оказался в зависимости от иностранных кредиторов».

Приблизительно в то же время группа немецких фирм из города Пирмазенса, выпускавших не только обувь, но и материалы для производства обуви, работавшие с рижскими обувщиками и кожевенниками, решили отметить годовщину совместной эффективной деятельности. Для этих целей они пригласили большую группу рижских специалистов из Министерства и объединений на праздничный ужин за свой счёт. Местом встречи почему-то выбрали Ленинград, фешенебельную новую гостиницу «Прибалтийская». Был заказан самолёт Рига – Ленинград и на другой день обратно.

Вечером наша делегация заняла целиком один из больших ресторанных залов гостиницы, на сцене которого развернулось представление с фокусами, акробатами, номерами профессиональных танцоров и песнями. Были благодарственные речи немцев, чувствовалось, как много души вложено в организацию праздника. Нас искренне хотели поблагодарить, развлечь и отвлечь от трудовых будней. Весь настрой сбило питание: салаты из кислой капусты, щи из неё же, жёсткий бифштекс с кислой капустой и… много водки.

Сентиментальный Отто Штрютт, сидевший за нашим столиком, вытирал слёзы. Говорил, что если бы они знали, они привезли бы продукты из Германии. Наивный, кто бы им позволил?! Но, если только такое питание смогли организовать немцы за валюту в международной гостинице, то, что же было в самом городе?! Вторая блокада?! Первый секретарь Ленинградского обкома КПСС Б.В. Гидаспов говорил тогда: «Сейчас ситуация, конечно, очень тяжелая. Я утром еду на работу, смотрю на хвосты в сто, тысячу человек. И думаю: вот трахнет кто-нибудь по витрине, и в Ленинграде начнется контрреволюция. И мы не спасем страну»….

Девятого января 1991 года в аэропорту Вильнюса приземлился самолет с 50 десантниками. Русскоязычное население Вильнюса вышло на демонстрацию, протестуя против политики республиканского правительства, под лозунгами «Долой парламент», «Да здравствует СССР», звучали призывы штурмовать здание парламента. В ответ на ввод войск многотысячные сторонники независимости Литвы окружили парламент и телецентр. В ночь на 13 января группа «Альфа» (подразделение КГБ) штурмом взяла телецентр и Дом печати. Погибли 14 человек.

Ситуация повторилась в Риге 20 января, когда в результате штурма здания МВД Латвии «просоюзно настроенным» (а как ещё могли быть настроены присягнувшие солдаты?!) рижским ОМОНом погибли пять человек.

Запад, публично осудив советское руководство, отказался предоставить столь необходимые СССР кредиты на сумму 16 млрд. долларов.

Начинался кошмар народа великой страны, которая скоро исчезнет с карты мира. Гиперинфляция в России ещё впереди, и дефолт, как ураган - предвестник восстановления, придёт только через восемь с половиной долгих лет. Мгновенно растерявшая международный авторитет, униженная Россия (правопреемник СССР без референдума) оставит в союзных республиках без компенсации овеществлённый труд трёх поколений всех советских людей, приняв при этом на себя долги СССР и бросив своих обездоленных граждан без всякой защиты.

Латвия же, которая так стремилась к независимости и свободе, быстро станет зависимой сначала от собственных национальных реваншистов, а позже от чужих кредиторов….

А Москва того времени представляла собой грязную серую помойку и места в разных районах города поражали своей одинаковой убогостью, разбросанным мусором, озлобленными людьми, пустыми прилавками и огромными бесконечными очередями. Жизнь в столице СССР резко отличалась от жизни в столице Латвии не только грязью, но и снабжением.

В Риге никогда не было серьёзных перебоев с продуктами и на рынках (например, Агенскалнском) всегда можно было купить по приемлемым ценам всё необходимое. Немец Штрютт, любивший готовить сам, закупал на рижских рынках телячью вырезку килограммами и говорил, что за такой продукт в Германии он выложил бы из кармана целое состояние.

В Москве же, откуда все провинциалы в 80-х увозили домой баулы с продуктами, был жесточайший дефицит, и цены на продукты просто зашкаливали….

Через девять лет после описываемых событий мне доведётся опять побывать в Санкт-Петербурге (Ленинграде) для встречи с вице-президентом Европейского банка реконструкции и развития (ЕББР) вместе с Министром промышленности Башкортостана Петошиным В.А..

Нельзя не сказать несколько слов об этом незаурядном человеке. Владимир Петошин - человек-легенда: из рабочих авиационного завода Башкирии был избран в депутаты последнего Верховного Совета СССР, затем прошёл в Госдуму новой России первых двух созывов (III и IV), потом его, не имеющего высшего образования, из Госдумы пригласили Министром(!) промышленности Башкортостана. Министр, по рекомендации обувщиков Башкирии, найдёт меня, безработного, на обувной ярмарке в ВДНХ и организует непростой экзамен перед специалистами-обувщиками и банкирами из Испании. Получив от них подтверждение моей компетенции, загрузит работой и до конца пройдёт рядом сложный конфликтный путь борьбы за выживание уникального комбината по производству спортивной обуви и одежды европейского уровня качества в Башкортостане. Я наблюдал, как отстаивал Министр Петошин В.А. право комбината «Башкелме» на существование, насколько настойчивым, компетентным и убедительным он был на всех сложных встречах с Президентом и Премьер-министром Башкортостана, с высокими чиновниками федерального Правительства, с «акулами» бизнеса и банков Испании, России и ЕБРР. Это исключительно редкий в 90-х и начале 00-х годов тип ответственного российского чиновника, отстаивавшего интересы дела без оглядки на карьерные риски и держащий слово….

Тогда, на изломе веков, на Невском проспекте в подвальчиках, уже разместятся многочисленные частные кафе и рестораны с разнообразным и изобильным меню, но многие фасады домов Невского проспекта всё ещё будут декорироваться холстами с нарисованными окнами. А на авиационном моторном заводе им. Климова, где нам доведётся ночевать и быть на экскурсии, роскошная заводская гостиница для VIP-персон, с забитыми деликатесными напитками и едой холодильниками, соседствовала с громадами своих, зияющих разбитыми окнами, зданий простаивающих цехов.

Нищая Россия только-только остановила своё крутое падение в бездну после страшных ельцинских лет грабежа, бандитизма, убийств, сепаратизма, залоговых аукционов, соглашений о разделе продукции, безверия… и стала, наконец, сосредотачиваться….

В начале же 90-х годов спасением для государственных предприятий и СП с контрольным участием государства на территории бывшего Советского союза мог быть только экспорт, точнее валюта, выручаемая от продажи собственных товаров и изделий в страны с развитой экономикой.

Экспорт – это финансовая устойчивость экспортёра в условиях внутреннего политического и финансового шторма.

Даже в том случае, если государство играет с экспортёром не очень честные игры….

Читайте подробности: