Наивно верить в значимость "секретной" части ВВП РФ
Даже если речь идёт о расходах на вооружение и интеллектуальную собственность, даже если разглашению не подлежит около 4,7% валового внутреннего продукта, то важности от этого не прибавится. Издание РБК цитирует экономистов, которые утверждают, что секретность может иметь негативные последствия для развития российской экономики. SULARU сомневается, что любая часть бессмысленного множества может иметь хоть какое-то значение, отличное от нуля.
После перехода Федеральной статистической службы (Росстат) на новую систему национальных счетов в российском ВВП появилась засекреченная часть. В начале августа Росстат опубликовал обновленные данные об объемах, структуре и динамике ВВП за 2011–2017 годы, пишет РБК.
Второй год все данные с 2011 года представлены в единой методологии СНС 2008 («Система национальных счетов 2008 года»), при которой в состав ВВП включаются расходы государства на долговременные вооружения (военные самолеты, корабли, танки и т.д.) и результаты научных исследований и разработок. Но эти компоненты, которые прибавляют к номинальному ВВП от 4 трлн рублей, снова не раскрыты Росстатом. В ведомстве РБК пояснили, что это связано с требованиями закона о государственной тайне.
«Правила размещения сведений, в отношении которых Росстатом применяется особый порядок сбора, обработки и публикации, определяются министерствами и ведомствами в соответствии с требованиями закона «О государственной тайне», — указано в ответе заместителя руководителя Росстата Ирины Масаковой на запрос издания.
Тайные категории
В прошлом году Росстат завершил переход на международную методологию СНС 2008: согласно ей «валовое накопление основного капитала», являющееся частью ВВП, стало учитывать расходы на системы вооружения длительного пользования и научные исследования и разработки, которые могут быть востребованы на рынке.
Последние включаются в состав «Продуктов интеллектуальной собственности» вместе с затратами на разведку запасов полезных ископаемых, созданием компьютерного ПО и баз данных и т.д. Однако в национальных счетах Росстата категории «Расходы на системы вооружения» и «Продукты интеллектуальной собственности» не видны, в разбивке валового накопления основного капитала по видам основных фондов они не выделены.
По остаточному принципу можно вычислить, что расходы на закупку вооружений и создание продуктов интеллектуальной собственности составили около 4,1 трлн рублей или 4,75% ВВП России в 2016 году (разница между совокупным объемом валового накопления основного капитала в 17,7 трлн руб. и затратами по остальным активам, таким как здания и сооружения, машины и оборудование и т.д.). Детализации валового накопления за 2017 год пока не представлено.
Россия тратит на разработку и закупку оружия 70% военного бюджета, заявил 27 августа советник министра обороны Андрей Ильницкий в эфире «Вести FM». Гособоронзаказ в 2017 году составил 1,4 трлн руб. В 2018 году на него выделили 1,5 трлн руб. В последние два года государство сокращает расходы на оборону. В 2017 году траты России на оборону снизились впервые за 19 лет, отмечал Стокгольмский международный институт исследований проблем мира (SIPRI).
Президент РФ Владимир Путин заявлял о планах сократить расходы на оборону до 2,8% ВВП в ближайшие три года. Военный бюджет на 2018 год планировался в сумме $46 млрд, сообщал министр обороны Сергей Шойгу.
«2,8% от ВВП, или $46 млрд», - сказал Шойгу на итоговой коллегии ведомства в конце 2017 года.
Планов рассекретить нет
Ранее сам Росстат выступал за публикацию суммы затрат на закупку вооружений и обсуждал проблему с профильными ведомствами.
«Общая сумма затрат на закупку вооружений представляет собой обобщенный показатель. Если мы сможем это доказать, то данный показатель будет опубликован», - отмечал руководитель Росстата Александр Суринов в докладе в 2016 году.
По его словам, инициативу о раскрытии данных поддерживал Общественный совет при Росстате. Однако на вопрос РБК, планирует ли Росстат в дальнейшем публиковать эти агрегированные показатели, в ведомстве ответили отрицательно.
«В ближайшее время изменение порядка публикации данных по видовой структуре основного капитала не предусматривается», - говорится в ответе.
«Бессмысленно и контрпродуктивно»
Засекреченность данных гособоронзаказа ведет к непрозрачности и, как следствие, неэффективным тратам, считает заведующий лабораторией военной экономики Института Гайдара Василий Зацепин.
«Последние сведения о закупке вооружений в России рассекречены за 1966 год. Бессмысленно засекречивать закупки и цены. Это только создает больше проблем в управлении оборонным сектором. Это контрпродуктивно», - говорит Зацепин.
Решение не публиковать расходы государства на системы вооружения исходит не из Росстата, но секретность ряда данных в материалах Росстата приводит к снижению качества анализа экономических процессов считает главный экономист «ПФ Капитал» Евгений Надоршин.
«Полная, адекватная, своевременная статистика — просто необходимость, если мы хотим понимать экономические процессы, принимать верные решения и развиваться. К сожалению, по причине совершенно необоснованного страха lраскрытия тайн вносятся дополнительные неточности в официальную статистику, и это сильно снижает способность анализировать процессы в экономике. Неготовность адекватно, оперативно и в полном объеме публиковать нужную статистику о состоянии экономики ведет к тому, что экспертов лишают инструментов для анализа, а политики и чиновники сообщают населению цифры, не связанные с реальностью», - говорит экономист.
Как данные о закупках вооружения искажают анализ?
Оставив в стороне своё относительно радикальное мнение о бессмысленности показателя ВВП как такового, SULARU хочет задать вопрос: «А что собственно возмущает?».
Например, закупки вооружения неожиданно составят в 2018 году не 2,8% ВВП, как говорил Шойгу, а 3% или даже 4% ВВП, то есть в размере, который президент США Дональд Трамп недавно потребовал от всех своих союзников по НАТО. Какой вывод из этого можно сделать, кроме того, что российская армия закупит больше вооружения:
- Что вместо вклада в НИОКР государство растратилось на вооружение?
- Что вместо производительных расходов совершили непроизводительные?
- Что игнорирование НИОКР подрывает долговременную экономическую мощь?
Да ничего подобного. Само название «валовое накопление основного капитала» и его подраздела «продукты интеллектуальной собственности» говорит не о расходах России на научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы (НИОКР), а о бухгалтерской операции по постановке на баланс созданного интеллектуального продукта, то есть нематериального актива: патент, изобретение, база данных и тому подобное.
А оценка нематериального актива – дело сугубо экспертное или сугубо бухгалтерское. Ни то, ни другое особой ценности не имеет. Другими словами, один эксперт может оценить актив в 1 рубль, а другой в 1 трлн рублей. И до реальной продажи такого актива рыночному покупателю обе точки зрения можно считать относительно правильными.
Что касается бухгалтерского учёта, то, например, Минобрнауки потратило на создание инфосистемы «Карта российской науки» 450 млн рублей. По балансу нематериальный актив будет оцениваться до определенного момента в сумму не менее 450 млн рублей. Но система не заработала – её стоимость равна в настоящий момент 0,00 рублей. Как только появится документ или приказ о признании такой системы неработоспособной, то все эти миллионы рублей уйдут в убыток, точнее будут «списаны на убыток» в бухгалтерской терминологии.
Ричард Харрис, известный инвестиционный менеджер в Гонконге, в авторской статье «Почему Гонконгу требуется показатель лучше ВВП» в мае 2018 года отмечал определенные сложности при расчёте ВВП не в области материального производства, то есть в услугах, учёте нематериальных активов и др.
«Есть непочтительное определение этого показателя (ВВП) как суммы той произведенной продукции, которые вы можете уронить себе на ногу. То есть в гипотетической высокопродуктивной экономике с производством только товаров, а не услуг, где статистическая служба достигла невероятной точности, а внешнеторговый оборот минимален, вероятно, показатель может нормально применяться и даже отображать экономический рост», - иронизировал Харрис.
Другими словами, анализ ВВП вообще не может быть точным. А какие бы усилия Росстат не прилагал для сбора данных, все расчёты и все «анализы» будут далеки от реальности. Экономисты в комментариях ВВП попеняли на возможную неточность в пределах 0-1% ВВП, которая приведет к возможнвм перекосам в принятии решений. Замечательно. А то, что неточность в остальной части может быть до 5-10-20% ВВП их ни разу не смутило. Такая позиция, мягко говоря, спорная. Одно не вызывает никаких возражений – ошибки статистики неизбежно залезают в каждый кошелёк.
«Полная, адекватная, своевременная статистика — просто необходимость, если мы хотим понимать экономические процессы, принимать верные решения и развиваться», - сказал ранее Евгений Надоршин.
SULARU с этим не спорит. Более того мы писали статью на эту тему. Но ещё тогда мы заметили, что большое количество аналитиков и исследователей занимаются пустой деятельностью. И понимают это. Они знают, что объективной картины действительности нет и быть не может. И это относится не только к России, а ко всем странам мира, где показатель ВВП доминирует в системе национальных счетов.
Поэтому любые возмущения о «засекреченности» военной части ВВП РФ не стоят и выеденного яйца.
