SULARU во ВКонтакте SULARU в Яндекс.Дзен SULARU в Blogger SULARU в GoogleNews SULARU RSS
темы

О чем на самом деле говорят европейцы, когда говорят о Brexit

Журнал London Review of Books опубликовал мнения своих авторов из разных стран ЕС по Brexit. Это очень известный британский журнал литературной критики, который считается самым крупным в своём жанре в Европе. Но его статья не только о разводе Британии и ЕС, это о самоидентификации народов в Большой Европе, о широкой палитре взглядов европейцев на свои страны в контексте неприятного развода. Также стоит заметить, что такого представительного, неожиданного для россиян и нелицеприятного для британцев собрания точек зрений известных европейских критиков, писателей и эссеистов SULARU в британских изданиях припомнить не может. Считайте полный перевод шикарного и несколько длинного текста нашим рождественским подарком.

О чем на самом деле говорят европейцы, когда говорят о Brexit
фото: pixabay

Все нижеприведенные мнения в целом не совпадают с мнением SULARU, которое просто постаралось максимально дословно (где возможно без потери смысла) передать сказанное авторами London Review of Books. В оригинальном тексте мнения авторов отсортированы по названиям стран их проживания в алфавитном порядке от A до Z. Русский алфавит отличается, но мы сохранили порядок стран оригинального текста, поэтому, например, Хорватия (Croatia) оказалась перед Данией (Denmark).

Бельгия

Несколько лет назад один британский таблоид опубликовал статью, полной презрения, в которой утверждалось, что большинство бельгийцев не гордится тем, что они бельгийцы. Также утверждалось, что исследования показали, что бельгийцы являются наименее патриотическими людьми в мире. Такого рода статистика заставляет меня гордиться тем, что я бельгиец, пишет Патрик Макгиннес (британский писатель и поэт англо-бельгийского происхождения). Но такие исследования совсем не учитывают, что понятие «Бельгия» является некой абстракцией даже для бельгийцев, чьё чувство культурной и языковой принадлежности начинается на региональном уровне, а не на национальном, и где политическая власть сосредоточена не в национальном государстве, а в регионах и провинциях.

Когда люди говорят о Бельгии и бельгийцах, они обязаны уточнять, какие бельгийцы. Такие слова, как «патриотизм», «власть» и «суверенитет», имеют другое значение в стране, которой менее 200 лет и которая была создана как пост-национальное государство. Эти слова, которые повторялись ad nauseam (лат. – «до тошноты») в дебатах о Brexit, всегда заключены в кавычки в Бельгии. Наши семьи и общины, не говоря уже о многих наших деревьях и домах, имеют более длинную историю, чем наша страна.

Мой семейный дом в Бульоне (или Буйон – город на юге Бельгии), что на французской границе, украшен фотографиями родственников, которые родились до того, как Бельгия была создана. Под лестницей в доме стоят деревянные сабо, которые старше Бельгии. Моя семья относится к рабочему классу и является пост-индустриальной. Для неё валлоны (народность в Бельгии) стоят на первом месте, Европа – на втором, а Бельгия – на третьем. Для нас «Бельжитюд» (бельгийский патриотизм), который вспыхивает, когда "красные дьяволы" играют на Чемпионате мира по футболу, и затухает, когда дело доходит до королевской свадьбы или Рождественского послания короля, также является одним из модулей самоидентификации. Но, как и многие другие вещи, которые определяют нас, в обычные дни Бельжитюд не замечается, и о нём не принято говорить.

Когда бельгийцы, будь то фламандцы, валлоны или часто не упоминаемые представители немецкой общины, смотрят на спектакль инаптократии (управление бездарными лидерами), на безумный аналог оперы «Гибель богов», которым является Brexit, они находятся в растерянности, но при этом развлекаются. В этом веселье есть некоторая доля заслуженного злорадства, когда они смотрят, что происходит в стране, которая превратила свою государственность в фетиш и теперь сама бесконечно повторяет своё заезженное клише, которое когда-то создавалось для экспорта в другие страны: «Британия – это общество здравомыслящих, сдержанных и толерантных людей во главе с прагматичными и культурными лидерами нации, которые с истинным достоинством занимают свои места в Матери всех парламентов». Мой двоюродный брат, пожалуй, верно заметил, что англичане (и он говорит именно англичане, а не валлийцы или шотландцы) являются последними людьми, кто верит этому мифу. В «Лице со шрамом» Эльвира Хэнкок (в исполнении Мишель Пфайффер) советует Тони Монтана (Аль Пачино) не ловить слишком много кайфа от собственного товара. Катаклизмы вроде Brexit и политики вроде Джейкоба Рис-Могга и Бориса Джонсона случаются тогда, когда целая страна продолжает ловить кайф от своих выдумок, но когда остальные давно прекратили покупаться на эту чушь.

Недавно я был в Брюсселе, чтобы посетить с сыном матч "Андерлехта", и услышал, как несколько англичан в кафе спросили официанта, почему никто не любит англичан. Они были милыми людьми, задавшими правильный вопрос, но лучше бы этим вопросом задались совсем другие люди в Британии. Официант ответил вежливо и на прекрасном английском языке: "Мы умеем читать ваши газеты и смотреть ваше телевидение. Мы слышим, что ваши политики и ваши журналисты говорят о нас». В своём ответе он подытожил самое главное. Все это время мы британцы думали, что мы разговариваем сами с собой. Да, мы говорили, но все остальные слушали. Бельгийцы не удивляются Brexit, так как считают его результатом как национальной политики, так и отношения к другим, которые продолжались в Британии десятилетиями.

В Великобритании, как представляется, вещи происходят сейчас и очень быстро и очень медленно одновременно. Как-будто Brexit создал собственное измерение: каждый час случаются новые кризисы, новые заявления, новые денонсации прежних договоренностей, и все же мы не сдвинулись ни на шаг, мы в том же состоянии, что и на следующий день после референдума. Я вижу больше реальной подготовки к Brexit на интернет-сайте порта Зебрюгге (город в Бельгии), чем я видел, читал в большинстве британских СМИ или слышал от британских политиков. Зебрюгге будет "полностью защищён от Brexit", утверждают портовые власти. Из Бельгии кажется, что единственным местом, которое не является защищенным от последствий развода с ЕС, является сама Британия.

Болгария

Поскольку два наиболее острых вопроса для болгар – это финансирование от ЕС и гражданские права - были в значительной степени заезжены с момента заседания Европейской Комиссии в марте прошлого года, новости из Великобритании в основном были встречены с легким облегчением в болгарской прессе, пишет Мария Димитрова. Болгары ощущают, что Вестминстер и Брюссель существуют где-то далеко, даже несмотря на прогноз, что треть болгарских предприятий будет иметь потери после Brexit и что цены на импортируемые автомобили и лекарства значительно вырастут.

Болгары за рубежом вызывают большую озабоченность властей. По официальным данным, в Великобритании насчитывается 80 тыс. болгарских граждан, но фактическое число, включая незарегистрированных и сезонных работников, вероятно, ближе к 100 тыс. человек. Около половины из них, как ожидается, покинут Великобританию после выхода из ЕС, потому что не смогут соответствовать новым требованиям к пребыванию в Британии. Но гипотетическое возвращение 50 тыс. не разрешит демографический кризис в Болгарии: большинство из них не вернется домой, за рубежом также останется ещё около 2,5 млн болгарских работников, уехавших за рубеж (3,5 млн работает дома). Их отъезд, возможно, станет для Великобритании определенной проблемой, так как она испытывает нехватку рабочей силы на своих дорогах, в своих полях, ресторанах и больницах. Но это не болгарская проблема.

Из всех стран ЕС Болгария является одной из наименее сотрудничающих с Великобританией в экономическом плане: Британия получает 2,4% экспорта Болгарии, при этом 70% приходится на остальную часть ЕС. Но ЕС может иметь значительное влияние на Болгарию, тем не менее. На долю Еврозоны приходилось 72,8% ВВП Евросоюза. После выхода Британии из ЕС эта цифра вырастет до 85%, что вытолкнет страны вроде Болгарии, не входящие в Еврозону, еще дальше на периферию европейских интересов.

Хорватия

У Хорватии большой опыт вступления и выхода из альянсов. После распада империи Габсбургов в 1918 году она стала частью Королевства сербов, хорватов и словенцев. В 1939 году она получила определенную независимость, став автономией в составе королевства под названием «Хорватская бановина». В 1941 году Хорватия стала якобы независимым государством – на деле нацистской марионеткой. После войны она превратилась в шестую республику, которая присоединилась к вновь созданной Социалистической Федеративной Республике Югославии. Югославия в конечном итоге развалилась. Хорватия быстро последовала примеру Словении и покинула альянс в 1991 году. До тех пор единственной моделью независимости, которую она знала, был опыт жалкой страны времен Второй мировой войны. Поэтому она вернула все свои символы того времени: флаг, деньги, герб, риторику и устремления, весь идеологический пакет, все призраки прошлого. Эти призраки отчасти ответственны за войну в бывшей Югославии в 1991-1995 гг. Хорватия стала 28-м членом ЕС в 2013 году. Несмотря на то, что она присоединилась позже Болгария и Румынии, правительство очень гордилось, что опередило Сербию, пишет Дубравка Угрешич.

Большинство статей о Brexit в хорватской прессе касаются фальшивой озабоченности Хорватии по поводу того, что произойдет с её гражданами, живущими в Великобритании. Это что-то вроде шутки. Хорватская политическая элита, начиная с Франьо Туджмана, первого президента страны после выхода из Югославии, продала все, что можно было продать за последние 27 лет независимости. В ней процветали и процветают непотизм, коррупция и все остальное. После того, как они уничтожили все, что они могли уничтожить, их безработные и голодные граждане бежали из страны, потому что любая работа в Ирландии, Исландии или на Фарерских островах была лучше, чем копаться в мусорных баках в Хорватии. Трудно серьезно относиться к тому, что они сейчас глубоко обеспокоены выходом Британии из ЕС, последствиями, которые повлияют на статус хорватских граждан в Великобритании.

Хорватия имитирует государственность через символы. Совсем недавно ещё одна статуя Туджмана была установлена в Загребе, кажется восьмидесятая по счёту. "Отца хорватского народа", думает государство, необходимо овеществить в бронзе и мраморе. Поколениям, которые родились за стеной и которые с нетерпением ждали её падения, был обещан новый мир процветания, демократии, свободы, терпимости, равенства и безопасности. Им было обещано, что в Европе никогда больше не будет войны – и все же в бывшей Югославии она длилась пять лет. Им было обещано, что больше не будет голода и унижения, но даже в XXI веке 10% хорватов недоедают. Им обещали, что свастика навсегда исчезнет из Европы – и все же в Хорватии её можно увидеть повсюду. На центральном футбольном стадионе «Сплит» находится самый большой в стране символ нацизма.

Дания

Варианты мантры «Возьмём управление страной обратно» имеют постоянный резонанс в датской политике, особенно среди левых партий в красно-зеленом альянсе, для которого ЕС является дьявольской реинкарнацией неолиберализма. Правые политики в Датской народной партии повторяют эту мантру во имя этно-националистических концепций «независимости». Но ни общественное мнение, ни правительство, ни национальные газеты никогда открыто не поддерживали выход Британии из ЕС. Тем не менее стоит отметить, что Brexit не стал самой важной темой для Дании. Если, скажем, французская пресса освещала его постоянно, то датская время от времени, пишет Кристофер Прендергаст.

В день британского референдума газета Politiken вышла с заголовками "Не уходите" и "Пожалуйста, останьтесь". В последующие дни газета опубликовала серию аналитических статей, которые посрамили истерию большей части британской прессы. В Дании, которая присоединялась к ЕС одновременно с Британией и договорилась тогда об аналогичных условиях выхода, которую часто называют каким-то «естественным союзником» Великобритании, последствия британского референдума закономерно вызвали серьезную озабоченность.

После объявления о так называемой сделке Терезы Мэй, консервативная ежедневная газета Berlingske назвала на своей интернет-странице о Brexit непостоянную и колеблющуюся в своём мнении Терезу Мэй «Королевой танца» (в честь одноименного хита группы ABBA). На этой странице есть 24 статьи о Brexit, и среди них, кстати, странным образом затесался текст британского историка Ниала Фергюсона, который умудрился одним махом дискредитировать «историческую аналогию» в качестве старинного научного приёма, когда назвал разрыв с ЕС современным эквивалентом разрыва короля Генриха VIII с римским папой. Однако основной акцент был сделан Фергюсоном на датских финансовых интересах. Заголовок, что имеет большое значение, этого «бизнес-документа» был "ЕС оказывает давление на датские инвестиции в Великобритании".

Левая газета Information предоставляла публике наиболее полезные статьи. Одна имеет заголовок на английском языке, хотя отсылает к датскому Хельсингёру (он же Эльсинор – место действия «Гамлета»): "Быть или не быть, это не вопрос". Реальный "вопрос" статьи не касался преимуществ выхода или невыхода из ЕС, но затронул тему двойного кризиса, тех сложностей, которые ждут Великобританию и ЕС. Другая статья, опубликованная вскоре после референдума, описывает раскол нации на сторонников и противников разрыва с ЕС. Для раскола газета использовала датское слово «afgrundsdyb», что означает в переводе "бездна". На датском слово включает в себя значения «непостижимый», «непреодолимый» и в то же время указывает на несомненную «смертельную опасность».

Франция

За два дня до референдума в Великобритании Le Parisien сообщил, что 34 французских предприятия написали открытое письмо для британской прессы – была упомянута газета Sun вместе с Times и Telegraph: «Французские боссы умоляют британцев остаться в ЕС». Среди подписавших были многонациональные компании, включая Orange, Airbus, Dassault и Danone: «Мы любим вас, но у нас бизнес, а не только любовь». Все были уверены, что Brexit не состоится, и в день голосования Le Parisien с облегчением вернулся к знакомому и заветному внутреннему вопросу - "крестовому походу" против безвкусных помидоров, пишет Джереми Хардинг

После первого шока от результата референдума L'Humanité - всё еще коммунистическая газета, хотя официально и нет, - заявила, что было бы неправильно "наказывать британцев" за их демократическое решение. Газете, которая глубоко подозрительна к Брюсселю, не понравились завуалированные угрозы с Елисейских полей. 24 июня левое интернет-издание Mediapart опубликовало мнение Франсуа Бонне, одного из своих редакторов, под заголовком "Brexit, добро пожаловать, Катастрофа". Он написал, что сторонники выхода из ЕС высказались, но разве кто-то удивился? Голландцы отклонили предложенное соглашение об ассоциации ЕС с Украиной в апреле; в 2015 греческие избиратели отклонили условия преодоления кризиса, предложенные ЕС; и, если мы забыли, французы отвергли Конституционный договор ЕС в 2005. (В словах Бонне есть смысл, и это стоит добавить, что после Маастрихта, то есть подписания договора от 1992 года, во-первых, результаты трех референдумов, которые бросали вызов конструкции ЕС, были проигнорированы во Франции и Нидерландах в 2005 году, в Греции - в 2015-м, а ещё три привели к повторному голосованию: в Дании - в 1993 году, в Ирландии - в 2002 и 2009 годах). Mediapart опять подчеркнула недемократичный характер ЕС и указала, что демократия «похищена у своих граждан» в пользу «рынков», «финансовой олигархии» и политической элиты в «Брюссельском пузыре». По мнению Бонне, Brexit может выступать в качестве «ускорителя», заставляя европейских левых привети свой дом в порядок и реформировать Евросоюз.

До осени 2016 года сумятица в Британии не вызывала особых опасений: французские редакторы больше оглядывались на растущий приток беженцев в Европу. Во Франции было около 85 тыс. новых ходатайств о предоставлении убежища, и пресса задавалась вопросом о том, в какой манере писать о лагере мигрантов в Кале. Клубы тумана и слезоточивого газа на французской стороне Ла-Манша не позволяли чётко разглядеть, как происходит рост сторонников Brexit в Великобритании. В октябре 2016 года лагерь в Кале был разобран, и по меньшей мере 2000 мигрантов были разогнаны по альтернативным местам пребывания во Франции. В течение 2017-2018 гг., по мере возвращения мигрантов к побережью, журналисты задавались вопросом, а как французы воспринимали ситуацию в Британии. Их ответы были почти всегда одинаковыми: много низкооплачиваемой работы в сером секторе экономики, английский язык является лингва-франка (итал. – язык межнационального общения), многие родственники и друзья живут там. Это очень странное отношение, заявил в прошлом году журналу «Культура Франции» собеседник в Британии, если учесть возникновение "климата экстремальной ксенофобии" в Великобритании после референдума.

Этот упрощенный портрет Великобритании как ультра-либеральной экономики, являющейся частью Англосферы (совокупности англоязычных стран с общими ценностями), но которая отвернулась от свободы передвижения, в скором времени уступит место ощущению, что Британия на гребне Brexita стала свалкой, куда побросали худшие черты обоих миров: с одной стороны, ксенофобия, с другой стороны, экстремальный свободный рынок со слабым вмешательством государства, который отбирает шансы у слабых, точнее выкидывает слабых на помойку. В письме из Лондона в ноябре корреспондент Le Monde Филипп Бернард был встревожен, обнаружив, что сборщики мусора в Великобритании теперь выполняют проверки контейнеров, предназначенных для коммерческих отходов и вторсырья, чтобы не допустить попадание бездомного человека под пресс мусороуборочной машины. Персонал компании Veolia продолжает находить людей, спящих в контейнерах, писал Бернард, и в настоящее время их научили замечать признаки присутствия человека – пустую бутылку или смятую пачку сигарет радом с контейнером, который они собираются освободить от мусора. Бернард заканчивает свое письмо ссылкой на доклад Специального представителя ООН Филипа Алстона о нищете и ущемлении прав человека в Великобритании. Он повторяет предупреждение Алстона о том, что Brexit никак не поможет исправить бедственное положение нищих в Британии.

Германия

"Только что уехал из Франкфурта. Отличные встречи, отличная погода, очень понравилось. Хорошо, потому что я туда переезжаю» (Ллойд Бланкфайн, Goldman Sachs).

«Мне никогда не приходило в голову, что популизм победит капитализм в стране его происхождения» (Юрген Хабермас, немецкий философ).

"Возможно, британцы должны уйти, чтобы в один прекрасный день они могли вернуться должным образом" (Йохан Бухштайнер, Frankfurter Allgemeine).

"Он носит старомодную одежду и не любит иностранцев" (первое описание Джейкоба Рис-Могга в Tageszeitung).

"Ирония заключается в том, что две самые разочаровывающие черты Евросоюза - общая валюта и Шенгенская зона - были теми областями, от которых Британия самоизолировалась" (Якоб фон Вайцзеккер, главный экономист, Министерство финансов Германии).

«У сторонников Brexit нет реальных аргументов, есть только неожиданное чувство превосходства, которое я пытаюсь понять» (Карл Хайнц Борер, Die Zeit).

"Когда страна вроде Англии, где демократия существует десяток поколений, представляет себя в качестве толпы для агитации двух невежественных снобов, которые как подростки предпринимают суицидальные ночные гонки, не обращая внимание на случайных прохожих, то нужно не только удивляться её текущему состоянию, но больше беспокоиться о демократической адекватности всего человечества "(Питер Слотердайк, немецкий философ).

"Brexit показывает, что Брюссельская бюрократия, этот предполагаемый монстр, который в реальности имеет не больше государственных служащих, чем администрация любого крупного немецкого города, проделала раньше большую работу. Теперь необходимо пересмотреть взаимосвязи на всех уровнях: цепочки поставок, отраслевые стандарты, пищевые и фармацевтические стандарты, архитектуру безопасности, структуру сельского хозяйства и воздушного транспорта, права на вылов рыбы, сотрудничество в области исследований, студенческие обмены. Огромная система бесперебойной работы в настоящее время находится под угрозой "(Густав Зайбт, Süddeutsche Zeitung).

"Если бы повод не был таким печальным, то континентальным европейцам стоило бы сказать: великолепные, дорогие британцы, ваши дебаты не были так интересны для нас с тех пор, как Эдмунд Берк* препарировал Французскую революцию" (Густав Зайбт, Süddeutsche Zeitung).

*Эдмунд Берк – ред. – англо-ирландский политик XVIII века, родоначальник идеологии консерватизма, который побудил Британию начать войну с революционной Францией.

"Тот факт, что немецкий европейский "дискурс" предполагает, как само собой разумеющееся, что конец Европейского союза будет концом не только немецкого национального государства, но и концом других национальных государств, продолжает набатом бить в других европейских странах" (Вольфганг Штреек, экономический социолог).

"Вот почему мы запретили эти дрянные референдумы. Сначала англичане, теперь турки*!" (неизвестный в пекарне рядом с моим домом в Берлине).

*«Теперь турки» – ред. – подразумевается Конституционный референдум в Турции в апреле 2017 года («референдум Эрдогана») о переходе от парламентской к президентской форме правления путем внесения 18 поправок к Конституции Турции.

Brexit внес свой вклад в постепенное, но значительное изменение взгляда немцев на Европу, пишет Томас Мени. С одной стороны, это еще один элемент хаоса, который они видят вокруг себя: провал Арабской весны, крах Сирии, неудачное вмешательство в Ливию, российское вторжение в Украину, выборы Трампа и, поближе к дому, «жёлтые жилеты» во Франции. Эти события только увеличили значение и ценность общей Европы для немцев. Чувство, что Европа должна стать будущим Германии, стало более сильным после Brexit. Дискуссия о европейской армии, которая казалась еретической десять лет назад, теперь кажется нормальной в Берлине. С другой стороны, решение Британии ударило по затяжному немецкому идеализму в отношении Евросоюза. Если раньше для немцев стоял вопрос не о возможности реализации Европейского проекта, а о сроках, то теперь пришло осознание, что шанс придётся выгрызать дюйм за дюймом. Случился прагматичный поворот в политических предпочтениях. Самые ярые проевропейцы среди зелёных и христианских демократов уступили дорогу тем, которые просто броcаются громкими фразами. В настоящее время часто кажется, что Европейский проект стал скромнее: теперь это система, которая позволяет хотя бы некоторым европейцам процветать и защищать себя в экономически и морально неэффективном мире.

Среди немецких еврофилов давно было понимание, что Британия в конечном итоге отделится. Она пыталась перехитрить Европейский проект с самого начала. В 1950-х годах Министерство иностранных дел Британии планировало посеять раскол по Европейскому вопросу в Бонне: они хотели запугать Аденауэра (первого канцлера ФРГ), пылкого еврофила, и заставить Германию выйти из Европейского объединения угля и стали (ЕОУС - организация заложила основу европейской интеграции), и подкупить его министра экономики Людвига Эрхарда, фундаменталиста в области свободной торговли, симпатизирующего Великобритании. В качестве прямого соперника ЕОУС Британия основала Европейскую ассоциацию свободной торговли (ЕАСТ), клуб стран вне ЕС, который в настоящее время включает Норвегию, Лихтенштейн, Исландию и Швейцарию.

Перехваленный британский запасной план «Норвегия+» (план Б, то есть принятие модифицированной модели развития Норвегии в случае провала плана А – соглашения о «мягком» разводе с ЕС) будет фактически означать, что Великобритании вернулась в ЕАСТ, созданный в 1960 году анти-ЕС партизанский лагерь. Я лично ожидал намного больше брани в немецкой прессе по этому поводу, но я в основном увидел только элегические заметки, грусть и стойкость после развода, и даже тоскливую задумчивость. Хотя некоторые берлинские бюрократы всё-таки упомянули об актуальности «истинной» британской политики – ловить рыбку в мутной воде. Самоотрицающая роль хозяйки Европы, Германия знает, что Brexit является сигналом тревоги, но она пока продолжает придерживаться мнения, которое немецкий философ Гегель описывал как «точку зрения камердинера на будущее континента».

Греция

Два года назад Дэвид Кэмерон покинул офис на Даунинг-стрит (резиденция премьер-министра Британии) , уважая результат референдума, который он сам неразумно назначил. В течение трех лет Алексис Ципрас стоит у власти в Афинах, не уважая результаты своего собственного референдума, пишет Александр Клапп.

Будучи когда-то партизанским лидером Еврозоны, Греция превратилась в эффективного проводника идеи жесткой экономии и аскетизма. Водоворот Brexit дал Ципрасу возможность размахивать своим «опытом» и «перспективами». "Некоторые из наших товарищей считали Grexit революционным выбором", - он упрекнул центральный комитет партии «Сириза» в декабре: "Но посмотрите на Великобританию сейчас. Кто побеждает?"

В Греции анти-ЕС настроения по-прежнему преобладает, но симпатии к Brexit нет. «Мы наблюдаем, как великая и гордая нация парализовала себя метафорической дозой «новичка»», - написал Павел Пападопулос в правоцентристской газете Kathimerini. "Нет сходства между Brexit и Grexit", - утверждал Тасос Паппас в левоцентристской Efimerida ton Syntakton. Чувство, которое я испытываю здесь в Афинах, является одним из видов неописуемого стыда, германским Fremdschämen (ред. - поразительное немецкое понятие, означающее стыд на грани ужаса, порождаемый действиями кого-то, кто не замечает, насколько он неприличен или смешон). Мой друг недавно присутствовал на мероприятии, проведенном британским посольством, во время которого обещали ответить на вопросы британских граждан, живущих в Греции. В результате получился фарс. Сотрудники посольства не смогли ответить ни на один вопрос. Мой друг покинул мероприятие вскоре после того, как престарелый сторонник Brexit, теперь живущий на свою пенсию где-то на побережье Эгейского моря, спросил, когда он сможет поменять свой красный паспорт ЕС на новый британский синего цвета.

Как пациент, которому делают импровизированную ампутацию обычной ножовкой, Греция одновременно вынуждена подслушивать пациента с обычным растяжением лодыжки, который в соседней комнате клянет медсестер за неудобное инвалидное кресле. Ирония положения греков, что на их пути к скорому выходу из ЕС, ВВП страны сократился на четверть из-за ЕС, а Афины и острова стали местами для проживания беженцев в ЕС. Греческая пресса спрашивает себя, какова будет судьба греческих судовладельцев в Лондоне? Что будет с Эгейским морем без английских отдыхающих, закидывающихся Маргаритами на греческих пляжах? Среди болтунов на площади Колонаки (Афины) один отметил неожиданное удовольствие, что британское правительство в настоящее время напоминает беспорядочный греческий кабинет министров, сгнивший от внутренних распрей, занимающийся организацией бессмысленных пресс-конференций и делающий неискренние публичные заявления.

Внимание в Греции сосредоточено на выборах (в парламент) в следующем году. Ципрас может стать единственным греческим премьер-министром, который занимал свой пост весь избирательный цикл, но его почти наверняка отправят в отставку в мае следующего года, и его сменит Кириакос Мицотакис, бывший консультант из McKinsey, который поднялся до главы партии «Новая демократия», партии, когда-то руководимой его отцом. Мицотакис заверяет греков, что он является истинным реформатором. В Греции, как и на Украине, как и в Индии, как и в Малайзии династии закончили свое межсезонье, изучая игру фальшивых народников, и теперь знают их слабости.

Венгрия и Чешская Республика

Членство в ЕС позволило нескольким сотням тысяч венгров, которые эмигрировали в другие страны, избежать всё более карательных условий жизни при Викторе Орбане. Одной из самых ярких особенностей Венгрии после избрания Орбана в 2010 году было переоформление медиа-ландшафта страны таким образом, что только несколько независимых СМИ смогли выжить, пишет Оттилия Мулзет. В быстрой последовательности Венгрия потеряла свои две главные ежедневные газеты: сперва симпатизирующую левым Népszabadság, выкупленную у акционеров и потом закрытую в октябре 2016 года, затем консервативную Magyar Nemzet, которая исчезла после личных разногласий с её владельцем-миллиардером Орбаном. Местные же и региональные газеты были объединены в медийных клонов, отличающихся только названиями. Их тексты и иллюстрации теперь следуют одному образцу. Недавней инновацией стало основание союзниками правительства Центрально-Европейского фонда прессы и медиа, который скупает средства массовой информации.

Во время референдума в Великобритании освещение Brexit и левыми и центристскими органами печати Венгрии, таких как Népszabadság или Magyar Nemzet, не было похоже на то, которое был в основной западноевропейской прессе. Один заголовок в Népszabadság оптимистично советовал венгерским студентам, планирующим учиться в Англии: "Не паникуйте!" Но по мере усиления хватки Орбана даже Brexit стал подаваться прессой в согласии с его заботами.

12 декабря через венгерский парламент прошёл законопроект, ставший известным как "рабский закон", который позволил работодателям требовать от перонала работать до 400 сверхурочных часов ежегодно и разрешил им задерживать оплату за переработку. Правой газете Magyar Hírlap мнилось, что протестные демонстрации, сопровождавшиеся «насилием», были организованы "Иммиграционной сетью Сороса", и она цитировала политика от Фидес Болажа Хидвéгхи: "Они создают хаос на улицах, провоцируя полицию, чтобы дискредитировать нашу нацию". Magyar Idők – рука орбанского Kulturkampf (ред. – в переводе с немецкого «Культурная борьба» - отсылка к гитлеровской «Моя борьба») – жаловался на «Центрально-азиатские» условия в парламенте (оппозиция провела акцию протеста, используя сирены и свистки), напоминая депутатам, что есть «правила, которым следует следовать». В то же время он предупредил читателей о присутствии "иностранных агентов" среди лиц, взятых под стражу во время демонстраций 12 декабря, намекая, что по крайней мере один принадлежал к "Иммиграционной сети Сороса".

13 декабря официальные телевизионные новости, контролируемые правительством Венгрии, посвятили примерно треть своего зарубежного новостного бюллетеня террористическому нападению в Страсбурге, а также показали кадры антитеррористических подразделений, действующих на венгерских рождественских рынках. Затем диктор осветил Brexit, напоминая зрителям, что «миграция является одной из основных проблем ЕС», а также о том, что Великобритания «твердо отвергает планы Брюсселя по иммиграции».

В Чехии, где я сейчас живу, две из трех основных ежедневных газет являются собственностью нынешнего премьер-министра, аграрного миллиардера Андрей Бабиша, который только что был раскритикован ЕС за конфликт интересов между его политической ролью и его долей в международном агрохолдинге Agrofert. В Онлайн новостях доминирует злобная ксенофобия. Американское ультраправое издание Breitbart News вдохновило чешский Parlamentní listy, который поставляет новости о "мусульманских зверствах" в Западной Европе наряду с другими сообщениями в стиле американских Alt-Right (ред. – «альтернативные правые» – сборная солянка из сторонников превосходства белых, националистов, неонацистов, отрицателей Холокоста и других ультраправых групп ненависти правого толка). По сравнению с апокалиптической нитью цивилизационного пессимизма в Чешской блогосфере, «пресса Бабиша» может показаться умеренной во взглядах, но эти газеты дают гораздо больше шансов становлению анти-ЕС правой платформы в Чехии, чем становлению более мирных точек зрения.

Медиа-ландшафт в обеих странах ясно показывает, как растут опасения, что этно-национальная идентичность венгров и чехов будет размыта в Объединенной Европы. Этот страх подпитывается популистами и с удивительной скоростью захватывает всё больший спектр формирующей общественное мнение элиты, а также общественность в целом.

Ирландия

"Может быть риск дальнейшей прожарки мозгов нации из-за перегруженностью информацией о Brexit" (Irish Independent, 11 декабря 2018), начинает яркой цитатой свое повествование Джоан О'Лири

Пограничные переходы: в середине декабря Ирландская армия картографировала 310-мильную границу между Северной Ирландией и Ирландской республикой, и нашла почти 300 удобных переходов через неё, или почти на сто больше, чем ожидалось. Taoiseach (ред. – Тишах – премьер-министр Ирландии) Лео Варадкар продолжал настаивать на том, что его правительство не подготовило никаких чрезвычайных планов по охране границы в случае отсутствия сделки Британии с ЕС. Отвечая на вопрос о возможности установления жесткой границы с 11 июня, он настаивал: "Этого просто никогда не случится, никогда".

Брюссельский столичный район: недавний опрос, проведенный Irish Independent показал, что 76% людей региона думают, что граждане ЕС хорошо воспринимают Ирландию после финансового кризиса 2008 года.

Картофель фри: 10 декабря Irish Times сообщила, что «скромная картошка» может стать еще одной жертвой Brexit. Ирландия выращивает 350 тыс. тонн картофеля в год для своего внутреннего рынка, но ирландский картофель имеет высокое содержание сахара и подгорает во фритюре слишком быстро, чтобы делать из него хороший картофель фри. В 2017 году Ирландия импортировала почти 72 тыс. тонн картофеля из Великобритании, как правило сорта Маркиз и Марис Пайпер.

Милые «хурсы» (ирландский сленг, обозначающий хитрых, очень хитрых или наихитрющих персонажей): в 2017 году 50% ирландского экспорта говядины стоимостью в €1,25 млрд отправилось в Великобританию. 6 августа Irish Examiner опубликовал рассказ о ирландских мясных компаниях, покупающих дочерние компании в Британии. Выгода от покупок широка: прибыль может быть захеджирована от колебаний валютных курсов; трансфертное ценообразование между ирландскими фермерами или скотобойнями и оптовиками в Великобритании позволяют ирландским компаниям продавать своим британским коллегам товар по искусственно низким цена. В будущем это позволит избежать налогов, которые, вероятно, вырастут после возврата к правилам ВТО при торговле с Британией. Прибыль компаний может быть заявлена в Ирландии, что тоже позволит снизить корпоративное налогообложение.

Демократическая юнионистская партия (ДЮП): "Вероятно, худшие £1 млрд, которые Тереза Мэй когда-либо потратила"* (Irish Times, 17 декабря 2018). Партия Арлин Фостер (ред. – первый министр, то есть глава Северной Ирландии) была раскритикована в статье за свою позицию «не сдадимся» по вопросу соглашению с ЕС о мягком выходе из ЕС. В сентябре соцопрос по заказу студенческой группы «Наше Будущее Наш Выбор Северная Ирландия» показал, что 68% опрошенных посчитали, что позиция ДЮП является "очень плохой". Среди молодёжи в возрасте до 24 лет эта цифра выросла до 79%.

*«Мэй потратила» – ред. – в июне 2017 года Фостер и Мэй подписали межпартийное соглашение, где ДЮП получила от Великобритании дополнительный £1 млрд за согласие сформировать правительство Северной Ирландии после скандальных парламентских выборов в регионе.

Экономика: ирландское министерство финансов подсчитало, что даже в случае отсутствия жёсткой границы с Северной Ирландией после Brexit, потери ирландского ВВП могут составить 4,5 процентных пункта (п.п.) в течение следующего десятилетия, с прогнозируемой потерей около 40 тыс. рабочих мест. В декабре утечка бумаг из Вестминстера показала, что по оценке правительства Британии, жёсткий Brexit может привести к падению ирландского ВВП на 7 п.п. по сравнению с падением на 5 п.п. британского ВВП.

Германская солидарность: во время Октябрьской встречи на высшем уровне в Зальцбурге Ангела Меркель пообещала Лео Варадкар, что солидарность ЕС с Ирландией в вопросе о границе с Северной Ирландией будет настолько велика, «как никто ещё никогда не чуствовал». Реакция Варадкара была неоднозначной: "Я подумал, что это очень обнадеживает, но и немного пугает".

Ирландское море: "Рыба не знает границ" (Irish Times процитировала рыбака Джона Линча, 14 декабря 2018).

Джереми Корбин*: «Бредятина» (Irish Independent, 12 декабря 2018)."Тот факт, что не было чёткой позиции Корбина по Brexit, станет тем, о чем партия и страна будут раскаиваться на протяжении десятилетий" (Irish Times, 17 декабря 2018).

*Джереми Корбин – ред. – лидер лейбористской партии Великобритании и соответственно оппозиции, который, по мнению многих, не проявил должных лидерских качеств в деле о разводе с ЕС. Является давним сторонником объединения Ирландии. Является противником Brexit.

Рынки: 16 ноября Irish Times объявила, что "бедлам из-за Brexit" уничтожит до €3,3 млрд от стоимости ирландских акций. Десять дней спустя Irish Independent сообщила, что акциив Ryanair упали на 12% по сравнению с предыдущим кварталом и на 29% с января 2018 года.

Паспорта: с начала года и до конца октября Министерство иностранных дел Ирландии зафиксировало 158 763 заявки на получение ирландского паспорта от граждан Северной Ирландии и Великобритании; для сравнения в 2012 году их было 86 770. 26 ноября 86-летний заслуженный профессор Королевского университета Белфаста, который был "сильно расстроен Brexit", стал старейшим из 3000 людей из более чем 120 стран, которые были награждены ирландским гражданством. Ирландские чиновники ожидают еще 40%-ый прирост количества заявок в следующем году, если Британия покинет ЕС без соглашения.

Тереза «Королева Танца»: "Потрясающе безвкусно" (Irish Independent, 8 октября 2018).

Историческая чувствительность Тори (консерваторов): Майкл Гоув, министр кабинета Терезы Мэй, однажды охарактеризовал мирный процесс в Северной Ирландии как капитуляцию перед ИРА, а затем сравнил его с политикой умиротворения нацистов. В июне Борис Джонсон заявил, что опасения по поводу ирландской границы были «собранием ошибок тысячелетия». В августе Джейкоб Рис-Могг предположил, что после выхода из ЕС, люди могут быть "проверены" на границе, как было "во времена Смуты". В сентябре Карен Брэдли призналась, что, занимая пост государственного секретаря Северной Ирландии, она не знала, что жители региона, как правило, голосовали в зависимости от религиозной принадлежности. В декабре Прити Патель, министр в кабинете Мэй, заявила, что угроза дефицита продовольствия в Ирландии должна была быть использована в пользу Британии во время переговоров с ЕС. Irish Independent обвинила её в создании «очередной угрозы голода для ирландцев, как когда-то отсутствующие английские хозяева земли злобно хихикали над голодающими ирландскими арендаторами».

Объединенная Ирландии: согласно сообщению Belfast Telegraph от 10 декабря, 60% северных ирландцев думают, что объединение Ирландии стало реальнее после Brexit. 15 сентября Irish Times процитировала обследование, которое предсказывало, что Объединенная Ирландия приведет к тому, что уровень жизни в Ирландии упадет на 15%.

Университеты: 1 ноября Тринити-колледж Дублина направил открытое письмо в Financial Times, отметив, что заявки от абитуриентов из Северной Ирландии упали на 20% в 2018 году. Университет назвал "тревожный эффект Brexit" угрозой трансграничному сотрудничеству, над которым колледж усердно работал с конца Смуты.

Ксенофобия: в декабре корреспондент BBC Николас Ватт разговаривал с безымянным «уважаемым Тори», который настаивал на том, что «ирландцы должны знать своё место», когда дело доходит до обсуждения Brexit. 16 декабря, журналист Фергал Кин заверил читателей Irish Independent, что "голосом этно-феодального" Тори говорит только "крошечное меньшинство" населения Великобритании. В Ирландии есть горечь от игнорирования Британией пограничного вопроса, но есть и обида на то, как Ирландия воспринималась на протяжении всего процесса переговоров о Brexit: "одновременно и как интриганка, и как дверной коврик для вытирания ног" (Irish Times, 20 октября 2018). И хотя идейный паралич Тори может вызывать приступы злорадства, но Brexit без сделки с ЕС совершенно недопустим. Как написала Коллет Браун в Irish Independent 12 декабря: "Если бриты начнут тонуть, то они потянут нас за собой".

Италия

Итальянцы менее интересовались Brexit, чем борьбой их собственного правительства с Брюсселем, пишет Томас Джонс. В конце сентября министры в Риме согласились с целевым показателем бюджетного дефицита в размере 2,4% ВВП на 2019 год. Европейская Комиссия никогда не собиралась принимать цифру выше 2%, и, конечно же, 23 октября она отклонила проект итальянского бюджета. (Все страны Еврозоны должны представлять свои бюджетные планы на утверждение; но это был первый раз, когда подобный план был отклонен.) Итальянское правительство утверждает, что дефицит оправдывается фискальным стимулом экономического роста, который обеспечит бюджет. Еврокомиссия сомневается, что дорогостоящие меры - сокращение налогов, снижение пенсионного возраста (вы сможете уйти в отставку, когда сумма лет вашего возраста и количество отработанных лет составит 100 лет) и введение "гражданского дохода" для подтвердивших свою бедность – смогут сильно помочь экономике Италии.

Brexit попадает в заголовки итальянской прессы похоже только тогда, когда есть возможность сообщить что-то конкретное. Когда Тереза Мэй достигла соглашения с ЕС 26 ноября, в левоцентристской La Repubblica, публикуемой в Риме, глубокомысленно заметили, что "теперь она должна убедить Лондон". Уже два дня спустя, главной историей из Великобритании стало сообщение, что супруга герцога Кембриджского Уильяма Кейт Миддлтон говорила по-итальянски со своим фанатом в Лестере. Она сказала: "ЧАО".

3 декабря Goldman Sachs предупредил, что Италия «бросает тень на европейские рынки». Миланская Corriere della Sera, центристская газета с самым большим ежедневным тиражом в Италии (300 000 копий), составила список из десяти вещей, которые изменятся в Лондоне после выхода из ЕС: нельзя будет пересечь границу по ID-карте, понадобится паспорт; билеты на самолет будут дороже; Eurotunnel должен быть переименован в Getlink (ред. - игра слов с названием оператора Евротоннеля через Ла-Манш – не Евртоннель, а установление связей); Crossrail (ред. – крупнейший в Европе проект модернизации пригородного железнодорожного сообшения, реализуемый в Лондоне с 2009 года) будет закончен позднее, отчасти из-за сокращения финансирования из-за Brexit; более слабый фунт стерлингов означает, что больше итальянцев могут делать покупки в Harrods (ред. - крупнейший универмаг Лондона); комиссия за обмен валюты вырастет; правительство может ввести туристический налог; вернутся расходы на международный роуминг; Греция сможет получить обратно из Британского музея «мраморы Элгина» (ред. – лучшее в мире собрание древнегреческого искусства, привезенное в Англию лордом Элгином в начале XIX века); уменьшится количество итальянских ресторанов а Британии.

4 декабря проблемы Макрона во Франции, протесты жёлтых желетов, оккупировали заголовки итальянской прессы. В новостях из Великобритании, главной темой стали взгляды Кейт Миддлтон на беременность Меган Маркл (супруга герцога Сассекского Гарри). Она затмила прохождение соглашения по Brexit в парламенте или рекомендацию Европейского суда об одностороннем аннулирования статьи 50 (ред. – статья Договора об Европейском союзе о процедуре выхода из ЕС). По словам Corriere della Sera, итальянцы были готовы пойти на компромисс по бюджетному дефициту в 2%. La Stampa, центристская газета из Турина, сообщила, что Европейская Комиссия требует еще бюджетных сокращений на €12 млрд, которые ударят по пенсиям.

10 декабря La Repubblica отметила, что правительство Терезы Мэй находится в хаосе, и голосование по соглашению о Brexit отложено. Рынки ЕС были в красной зоне, индекс фондовой биржи в Милане снизился на 1,8%.

12 декабря правительство Италии предложило целевой показатель дефицита бюджета-2019 в 2,04%. Европейская Комиссия заявила, что это всё еще недостаточно хорошо.

14 декабря в Ла-Repubblica сообщила, что Бразилия распорядилась арестовать итальянца Чезаре Баттисти, бывшего члена леворадикальной организации «Вооруженные пролетарии за коммунизм», которому был предоставлен статус беженца бразильским министром юстиции в 2009 году; что итальянский бюджет должен был быть переписан снова, с сокращением на €6,5 млрд; что Шери Шека, подозреваемый в совершении теракта на Рождественском рынке, был застрелен полицией в Страсбурге. И только внизу страницы: Мэй вернулась из Брюсселя с ничем, кроме крох.

Норвегия

"Это конец для Дувра?" – гласил заголовок в норвежской газете Klassekampen ("Классовая борьба") от 11 декабря. В статье Рой Поттер, житель Дувра, говорит, что он не боится будущего, но после Brexit хочет вхождения в Европейскую экономическую зону (ЕЭЗ). Норвегия дважды отказалась вступить в ЕС, дважды проголосовав на референдуме против, хотя подавляющее большинство политической элиты, финансистов и СМИ яростно выступали за членство в ЕС. Но элиты не совладали с непримиримой оппозицией рабочего класса, от фермеров и рабочих до неправительственных организаций и групп с левыми взглядами. На сегодняшний день опросы регулярно показывают, что более 70% населения хотят, чтобы Норвегия была вне ЕС; почти столько же поддерживают членство в ЕЭЗ.

Статья в Klassekampen одновременно является и не является отображением норвежского представления об Brexit. Является, потому что связывает Brexit с норвежской политикой. Наша пресса почти не обсуждала ЕС или Великобританию без связки с норвежской политикой, но тот факт, что Британские сторонники выхода из ЕС придерживаются правых взглядов, привносит свою неразбериху, так как почти все норвежские сторонники вступления в ЕС также придерживаются правых идей.

Нетипичная часть истории Klassekampen заключается в том, что она даёт положительную оценку вступлению Великобритании в ЕЭЗ. Эрна Сульберг, норвежский консервативный премьер-министр, наряду с большинством оппозиции, до сих пор считали, что договор с ЕЭЗ, о котором они вели переговоры и защитой которого они безмерно увлечены (считая его в наилучших интересах Норвегии), является ужасной идеей для Британии. Хотя британское членство в ЕЭЗ было бы хорошо для Норвегии с практически любой политической или экономической точки зрения.

Польша

Читая о Британии в либеральной польской прессе, я всегда чувствую странный когнитивный диссонанс, пишет Агата Пызик. Я никогда не могу найти в прессе описание страны, которая отдаленно напоминает мне ту, которую я знала, когда жила в Британии. В течение многих лет эти газеты - Gazeta Wyborcza, Polityka, Tygodnik Powszechny -использовали акры газетной бумаги для защиты польской версии капитализма, представляя богатые западноевропейские страны в качестве эталона. Поэтому они не имеют ни малейшей возможности понять происходящий кризис в британской психике. В настоящее время также стоит принять во внимание колоссальный сдвиг Польши к правым политическим взглядам. То, что в Польше считается «левым» или «либеральным», в Великобритании будет рассматриваться как «консервативная» или «правая» точка зрения.

В Польше консерватор Маргарет Тэтчер, оставившая пост в 1990 году, рассматривается как победитель коммунизма, а лейборист Тони Блэр считается её приемником. Для польской прессы, чтобы понять нынешней мучения Великобритании, потребуется признать тот вред, который причинил неолиберализм, и согласиться, что предполагаемый "жирные годы" под руководством правительства партии Platforma Obywatelska (Гражданская платформа) с 2007 по 2015 год были в значительной степени вызваны субсидиями ЕС и экспортом безработицы в Европу. Блягодаря действующему правительству консервативной партии Prawo i Sprawiedliwość (Право и справедливость), национальный дискурс окрасился интенсивной ненавистью к предыдущему технократическому правительству, особенно к возглавлявшему его гению, к Дональду Туску. Роль Туска в переговорах по Brexit в качестве президента Европейского Совета, еще больше запутала итуацию. Преобладающий в обществе императив о том, что Польша "встаёт с колен", не предполагает полного понимания жесткой экономической реальности, скорее она игнорируется.

"Brexit означает Brexodus*. Но полякам нечего бояться возвращения в Польшу, в которой улучшается рынок труда" (Money.pl).

*Brexodus – ред. – составное слово от Brexit (выход из ЕС) и Exodus (массовая эмиграция) – предполагаемое бегство работников, преимущественно иностранных, по разным причина из экономики Великобритании после развода с ЕС.

"ЕС ускорит создание «двухскоростной Европы»*... Мы сталкиваемся с маргинализацией... Великобритания была единственной крупной страной ЕС, поддерживающей Варшаву в противостоянии отмене антироссийских санкций" (Newsweek Polska).

*Двухскоростная Европа (Мультискоростная Европа) – ред. – идея, что разные страны должны вливаться в Евросоюз с разной скоростью и уровнем интеграции в зависимости от политической и экономической ситуации в этих странах.

«Подлость Туска в отношении Мэй – Он Планировал Специальное Собрание, чтобы Раздавить Её» (Niezależna)

"Я думаю, что это большой провал Туска, что Brexit вообще случился. Они уходят, потому что Евросоюз не соответствовал их устремлениям и потому, что их подвели лидеры ЕС. И одним из главных лидеров был Дональд Туск (Яцек Чапутович, министр иностранных дел Польши для издания ОКО).

«Как историк я боюсь, что Brexit будет не только началом падения Евросоюза, но и всей Западной политической цивилизации» (Дональд Туск).

Португалия

Охват ЕС был удивительно последовательным во всех португальских газетах. Это отчасти является следствием небольшого числа иностранных корреспондентов: большинство газет полагаются на услуги информагентств. Но это также отражает высокий уровень идеологической однородности. Несмотря на карающую программу жесткой экономии, введенную в отношении Португалии по приказу Брюсселя и Берлина, которую только -только недавно смягчили - bien pensant (фр. – благонравное),общественное мнение остается исключительно на стороне Евросоюза: все основные средства массовой информации придерживаются только про-ЕС позиции, пишет Тор Кревер.

В то время как крупнейшее в стране ежедневное издание, таблоид Correio da Manhã, давал Brexit поверхностное освещение, другие крупные газеты уделили вопросу серьезное внимание. За неделю до написания мной этого текста тема Brexit появлялась на главной странице Público три раза, а на главной Diário de Notícias – четыре раза. Неудивительно, что какая-то часть освещения прессой была посвящена экономическому влиянию выхода Британии из ЕС. Jornal de Notícias предупредил, что выход Великобритании "может спровоцировать незначительный экономический кризис" на севере страны, где производится значительное количество текстиля и вина для экспорта в Великобританию. Público отметил, что Национальный статистический институт прогнозирует снижение ВВП Португалии на 0,26% на каждые 10% сокращениея экспорта товаров и услуг в Великобританию, четвертый по величине экспортный рынок Португалии. Также вызвало беспокойство падение числа туристов из Великобритании. "Мы готовим себя к любым сценариеям", - сказал Jornal de Notícias министр иностранных дел Португалии Аугусто Сантос Силва.

Некоторые газеты дали удивительно подробные отчеты о последних мучениях Терезы Мэй. "Европейские лидеры хотят помочь Терезе Мэй справиться с парламентским восстанием в Лондоне", - написала газета Público, хотя и отметила, что европейцы испытывают недоверие к её продолжающимся попыткам получить дополнительные уступки от ЕС. "Повторное открытие переговоров абсолютно табу", - утверждала Público, а деловая газета Jornal de Negócios процитировала президента Марселу Ребелу ди Соза, что Португалия "солидарна с... общей позиции Европейского союза".

Мнения газетных колумнистов пестрели предупреждениями о "разрушительных последствях", которые последуют за решением Великобритании "прыгнуть в пропасть" (Público) и советовали Британии поменять курс. Diário de Notícias опубликовала открытое письмо с подписями Иэна Макэвана (британский писатель), Армандо Иануччи (шотландский сатирик), Гари Линекера (английский футболист), Наташи Макэлхон (британская актриса) и Патрика Стюарта (британский актёр), где была изложена мольба, чтобы Португалия и ЕС «дали Британии время» для нового референдума. На тех же страницах журналист Леонидиу Паулу Феррейра обличал Джереми Корбина: "Он ограничивается тем, что помогает избивать Мэй, обещая либо голосовать против соглашения с ЕС , либо внести предложение о вотуме недоверия консервативному правительству". Другой журналист Антониу Сарайва Лима, который также не любит "пассивную позицию" Корбина, написал похожее в Público.

Учитывая, насколько Португалия пострадала от политики жесткой экономии, навязанной ЕС, можно было ожидать появления настроений в поддержку решения Британии о разводе с ЕС. На деле всё обстоит ровно наоборот. Мнение Руи Тавареса в Público является типичным. Он утверждал, что точка зрения, будто Brexit представляет собой восстание против "далеких и высокомерных элит", является "полной чушью". По его мнению, Brexit стал «символом нежелания народов Европы покинуть Европейский союз». В конце концов, «около 90 процентов поляков и венгров хотят остаться в ЕС». Brexit представляет собой "истерику подростка, который убегает из дома [только для того], чтобы пожалеть об этом на следующий день и с удивлением обнаружить, что трудности современного мира везде одинаковы: что необходимо заплатить депозит, чтобы арендовать дом, что водить машину без страховки потенциально губительно и тому подобное". Brexit скорее всего состоится, но Таварес уверяет своих читателей, что он не будет означать конец Евросоюза: "Великий проект по прекращению ЕС не удался". Самым поразительным в этих португальских статьях является то, что они кажутся направленными на британскую аудитории. Но, возможно, их реальная цель не предложить конкретные политические действия Лондону, а предупредить читателей на «Лузитании» (ред. – британский пассажирский лайнер, затонувший после атаки немецкой субмарины), что не стоит флиртовать с Евроскептицизмом.

Единственное исключение из общего мнения можно найти в Expresso, крупнейшем в стране еженедельном издании, которое является домом для двух из немногочисленных португальских обозревателей-евроскептиков. Где другие видят Мэй, как доблестного борца за лучшее в плохой ситуации, Даниэль Оливейра видит "посредственную оппортунистку". Но также обвиняет и ЕС: "Европейский союз уже повторил, что он всегда говорит – плана Б нет. Возможно, эта гордыня в отсутствии политических вариантов объясняет, почему она находится в нынешнем тупике». Франсишку Лоуса, экономист и основатель «Левого блока», то есть альянса левых партий, помещает Brexit в более широкий политико-экономический контекст. Народный бунт растет, и "дело в том, что последнее десятилетие, начиная с финансового кризиса 2008 года, в настоящее время признаёт свои потери: бедные работники выступают против глобализации, мигранты бегут от нищеты, молодые люди устали от неустроенности и маргинализации и на работе и на улицах городов, которые пали жертвами спекулятивного преобразования городского пространства, эти толпы страдают от политики, ведущей к бездне, и они начинают говорить". Но ЕС якобы не в состоянии реагировать на социальные беспорядки, зная "только один ответ, самоуспокаивающую литанию (ред. - повторяющиеся короткие молитвы), которая является однозначно одной из причин народного недовольства". По мнению Лоуса, большинство португальской прессы также талдычит эту самоуспокаивающую литанию.

Испания

Главная испанская пресса выразила сожаление по поводу выхода Великобритании из ЕС, пишет Лорна Скотт Фокс. Типичный вывод, который представила газеты ABC, заключается в том, что Британия добилась "иллюзии, что она - хозяйка своей собственной судьбы" за счёт будущей потери 8 процентных пунктов своего ВВП. Тем не менее Испания является одной европейской страной, которая может принести выгоду от Brexit. Как указала газета El País, для того чтобы вступить в ЕС, Испания должна была смягчить свою позицию по Гибралтару. Решение Британии уйти "перевернуло эту ситуацию".

Через два дня после британского референдума, консервативное правительство в Мадриде ухватилось за шанс получить по крайней мере совместный суверенитет над "британской колонией", озвучив предложение в ООН. Но в ноябре обнаружилось, что обещание совместного испанского и британского управления Гибралтаром тихо исчезло из проекта соглашения о выходе Британии из ЕС, составленного Терезой Мэй и главным переговорщиком по Brexit от ЕС Мишелем Барнье. Премьер-министр Педро Санчес, пораженный предательством «доброй воли» Испании, угрожал сорвать соглашение. Совместное заявление от Дональда Туска и Жан-Клода Юнкера, президента Европейской Комиссии, предотвратило срыв подписания соглашения, так как подтвердило, что после выхода Британии из ЕС обе страны будут обладать равным влиянием.

Для левоцентристских газет, как El País, сторонников социалистического правительства, это означало беспрецедентный прорыв Испании в 300-летнем «споре о Скале». Позднее заверения Терезы Мэй в парламенте, что "ничего не изменилось" были просто попыткой "закамуфлировать уступки". Но по мнению правоцентристских и националистических правых газет, Санчес был одурачен. El Mundo и ABC предпочли поверить Мэй. ABC отметила, что заявление Туска и Юнкера было "только выражением политического пожелания", так как положение о двойном влиянии так и не было включено в окончательное соглашение между ЕС и Британией. «Испания потеряла три вещи: шанс вернут суверенитет и контроль над своей территорией под британской оккупацией, её поруганную честь и то, что осталось от ее международного престижа». Время покажет, кто прав.

Гибралтарцев отклонили со-суверенитет в 2002 году, но 96% из них проголосовали за пребывание в ЕС, что дает представление о затруднительном положении, в которое их поставит Brexit. Различные скептически настроенные газеты заново посетили Скалу и прилегающий к ней Кампо-де-Гибралтар, бедный, охваченный наркоторговлей район, который посылает в колонию каждый день по 14 тыс. работников. El Mundo отметила, что испанское государство пренебрегло интересами города Ла-Линеа-де-ла-Консепсьон, который стоит на границе со Скалой, и не поддержало его несчастную попытку получить статус автономного города по примеру городов Сеута и Мелилья. По мнению ABC, "колонизация [Гибралтара], или обычная покупка, одного из внутренних районов [Испании], является нашим истинным позором". Романист Альмудена Грандес написала в El País: "Гибралтар – это имперская реликвия, которая имеет значение только с точки зрения позорного статуса фискального рая", где некоторые испанские фирмы, которые там регистрируются, избегают уплаты налогов на миллионы евро, и, больно сказать, создают там рабочие места. Но неназванный гибралтарец поставил точку в дискуссии, сказав одному из испанских репортёров: «Если бы не мы, они бы голодали от Кадиса до Малаги». Растущий испанский национализм, несомненно, будет мутить воду и дальше.

Швеция

Шведы прямо сейчас переживают свой политический кризис без работоспособного правительства в поле зрения; но даже в такое время пресса находит время, чтобы восхищаться махинациями Британии в отношении Евросоюза, иногда с насмешливым сожалением, но чаще в подлинном недоумении и печали, пишут Бернард Портер и Кайса Охрландер. Швеция оказалась одним из последних новобранцев Европейского проекта, присоединившись к ЕС только в 1995 году (на основании референдума, на котором 52% высказались за объединение). При этом шведская и когда-то доминантная социал-демократическая партия всегда имела двойственное мнение о членстве. По большей части сомнения Швеции в отношении ЕС сильно напоминали сомнения Великобритании, что сделало их близкими союзниками, когда они оба были членами союза. И неминуемая утрата союзника является предметом озабоченности шведов, хотя мало кто хочет последовать примеру британцев. Во всяком случае, нынешний опыт Великобритании пока укрепил их решимость остаться, хотя некоторые опросы показывают, что это может измениться.

Однако на данный момент главная шведская пресса сосредоточена на том, что описывается как "брекзитдрама", на спектакле, играемом в Палате общин, со всеми его очень британским абсурдностями. Борис Джонсон особенно кажется подлинной загадкой. Вряд ли многие шведы беспокоятся о влиянии Brexit на те 7% торгового оборота страны, которые приходятся на Британию; но многие из них беспокоятся о своих британских друзьях с политической точки зрения. Так Dagens Nyheter предсказывает "межнациональные трагедии" и беспокоится о "чрезвычайно опасной ситуации", в которую, по словам премьер-министра Швеции Стефана Лёвена, поставит Европейский проект выход Великобритании. Госсекретарь Швеции Анника Söder прямо сказала, что хочет, чтобы британцы передумали уходить: "Разве это не было бы хорошей идеей?" Многое сделано из-за необыкновенного числа британцев, внезапно обратившихся за шведским гражданством. В целом, газеты беспокоятся о глобальном росте национализма и популизма после Brexit, и которые в настоящее время проявляются и Швеции: анти-ЕС и анти-иммигрантская националистическая партия Sverigedemokraterna (Шведские демократы, или ШД) имеет много общего с британской Партией независимости Соединённого Королевства. Она призывает к референдуму за Swexit по аналогии с Brexit. Один из депутатов Европарламента от ШД Питер Лундгрен – точная копия правого депутата Свена Оге Сальтума из датского сериале Borgen – недавно описал Великобританию как "маяк света" для Евроскептиков по всему континенту. Но ШД – несмотря на свои 17,6% голосов, набранных в ходе последних выборов – обычно рассматривается как слишком «osvenskt» партия, то есть неШведская, чтобы играть какую-либо значимую роль в правительстве, что, кстати, является одной из причин нынешнего конституционного тупика.

Быть британцем в Швеции может быть неловко только сейчас. Это один из любимых народов для шведов, которые восхищаются британской историей и культурой и очень любят Engelsk (английский) юмор. Некоторые шведы, возможно, шокированы; но привычная для шведов «диета» из британского абсурдного юмора от комиков из Монти Пайтон или от персонажей комедийного сериала Fawlty Towers означает, что многие шведы не совсем удивлены происходящим.

В Контакте Twitter Одноклассники WhatsApp Viber Telegram E-Mail