Семь уроков из учебника по японской морали
Учебник по общественной морали, точнее серия из шести учебников, всегда был компонентом японской учебной программы для японский детей в возрасте от 3-х до 22-х лет. Но на предмет "нравственное воспитание", который объединяет начальное, среднее и высшее образовании Японии, можно взглянуть и со стороны. В нашем случае - с позиции опыта юриста-международника и адвоката, который заметил любопытные особенности и противоречия.
Опытные адвокаты в целом неплохо зарабатывают почти везде, кроме России. "При этом я как юрист-международник осмелилась бы даже утверждать, что представители нашей профессии несколько странноваты во всём мире", - пишет для SULARU наша знакомая, от лица которой будет дальнейший текст до подраздела "заключение".
Это объяснить просто: нам приходится растрачивать совершенно неадекватную долю нашей короткой человеческой жизни на чтение или написание самых скучных и формализованных на этом свете текстов - нормативно-правовых документов. В общем мы тратим наше время на то, на что рациональный и разумный человек плюнул бы с высокой колокольни.
Вы когда-нибудь читали часами, скажем, Кодекс об административных правонарушениях? Надеюсь, нет, ведь нормального человека он совсем не должен интересовать, за редким исключением. На регулярной основе перечитывать несовершенный текст можно только за достойный гонорар.
Юристы-международники, наверное, могут считаться совсем странными представителями профессии, так как в нашей голове должны уживаться, как правило, не менее двух систем права, зачастую очень отличных друг от друга. Чтобы как-то побороть раздвоение личности, мы порой занимаемся совсем неподобающими вещами. Например, я по случаю почитала пару школьных учебников по общественной морали (нравственному воспитанию), одобренные Министерством начального и среднего образования Японии.
Кратковременный интерес к нравственному воспитанию по-японски мне достался от коллеги, который специализируется на восточном соседе РФ. Этот опыт был душераздирающим приключением, которое показало, что наша адвокатская странноватость и двойственность нервно курит в сторонке по сравнению с «нормальностью» поведения, рекомендуемого для японских детишек на уровне армейского дисциплинарного устава.
Четыре сезона, флаг и Фудзияма
Это - не та планета.
Эй, оператор, ты перепутал маршруты.
Я не прошу вернуть за билеты
И понимаю, что это не шутка. (Алёна Рубенс, 2018)
Учебник по общественной морали (доутоку), точнее серия из шести учебников, всегда был компонентом японской учебной программы, это я знаю. Но, как мне объяснил коллега, статус предмета «нравственное воспитание» пару лет назад был повышен, и теперь он считается не менее важным, чем базовые предметы.
Минобразования Японии пояснило, что изменения связаны с глобализацией, новыми технологиями и ужасным несоответствием между сокращением числа молодых людей и растущими требованиями к ним пожилых людей. Последние, естественно, по определению имеют право на наставление молодёжи «на путь истинный».
Для человека, который целенаправленно похудел на 30 кг, в том числе работая с психологом над заработанными не без участия взрослых детскими комплексами, такой подход кажется, скажем, неуклюжим. Возможно, я ошибаюсь, а дело только в том, что японцы слишком амбициозны в стремлении сделать идеального члена общества. Аналогия с воспитанием "строителя коммунизма" в СССР здесь, вероятно, как никогда уместна.
Доутоку учит детей: видеть разницу между добром и злом, ценить семейные отношения, умеренность, скромность и честность. Этому, конечно, учат и русские сказки. Но японским детям с 3 до 22 лет, «детский» возраст в каждой стране свой, приходится формировать в себе и другие навыки (умения):
- развивать личную индивидуальность без причинения беспокойства окружающим;
- работать в команде, оставаясь правдивым, вежливым, добрым, благодарным, надежным, дружелюбным и толерантным;
- уважать правила социальной справедливости, ставя общественные блага выше личных в школе, семье, среди друзей и на работе;
- любить культуру и традиции Японии и малой родины (родной деревни), не забывая про международное взаимопонимание и дружбу;
- сохранять природу, воспитывая в себе чувство трепета к красоте её мельчайших деталей;
-быть уверенным в важности и радости бытия, не впадая в ересь человеческого эгоцентризма.
Я, вероятно, забыла упомянуть ещё пару десятков важных «гибких навыков», осваиваемых за два десятка лет, но и перечисленное, по-моему, впечатляет по охвату. Особенно поражает естественное встраивание курса в начальное, среднее и высшее образование, которое заканчивается, за некоторыми исключениями, выпуском одинаковых, как под копирку, бакалавров в неотличимых деловых костюмах для интервью с работодателем.
Возможно, так и надо, чтобы в отличие от других стран не создавать людей, которые «эгоистично преследуют свои собственные интересы». Помнится, в Бразилии на Кубке мира по футболу СМИ всего мира обратили внимание на то, что после поражения Японии в матче с Кот-д'Ивуаром японские болельщики начали убирать с опустевших трибун мусор в мусорные пакеты, привезенные из Японии.
Тогда я и услышала в первый раз термин «доутоку». Бразильская пресса писала: «Они не были довольны результатом, но они не забыли собрать мусор. Они показали высочайший класс культуры и образования [привитый доутоку]». Проще говоря, японский подход был противопоставлен любому другому в мире. Действительно, когда заходишь на прогулку в российский лес, то количество разнообразного мусора там зачастую поражает воображение.
Но для меня остаётся загадкой, как можно добиться нужных поведенческих установок через ту подачу информации, которая преобладает в учебниках по доутоку. Тексты на всех уровнях обучения кажутся сконцентрированными на том, что японский флаг важен для международных отношений, поскольку у других стран он тоже есть.
Непременно есть напоминание, что люди в соседних странах, представляете, говорят на разных языках. Природная красота Японии подчеркивается особо, и она обязательно прекрасна во все времена года. Вулкан Фудзияма в этом контексте упоминается так часто, что напоминает скорее вездесущий глаз Саурона. Но, самое поразительное, эти примитивные заявления всегда сопровождаются деталями, от сложности которых в этом контексте у меня глаза лезут на лоб.
Дети за рубежом эгоистичны
В учебнике доутоку для 3-4 классов есть трогательная история о мальчике, который даёт мама детализированный счёт-фактуру на все домашние работы, которые он выполняет. Его мать оплачивает сумму полностью, но затем показывает ему свой счёт-фактуру, где описывает все расходы и заботы по его воспитанию. Однако в ее документе напротив всех пунктов не проставлены конкретные суммы, а всегда написано «ноль». Маленький мальчик сразу понимает, каким «маленьким мерзавцем» он был, извиняется и возвращает деньги.
Эта история заслуживает внимания потому, что мальчика зовут Брэдли, и все суммы в этой истории номинированы в долларах. Во-первых, можно не без оснований предположить, что 8-ми и 9-летние японские дети к этому возрасту уже вполне знакомы с понятием и сутью «инвойса» в международной торговле (счёт-фактура), а также разбираются в основах валютного обмена. Выдающаяся финграмотность. Во-вторых, важно отметить, что раскаявшийся «маленький мерзавец» не был японцем, так как для приличного человека такое поведение просто немыслимо и органически неприемлемо.
Бюрократия и качели
В этом же учебнике для 3-4 классов описывается своего рода "мысленный эксперимент" с участием директора начальной школы, который запрещает ученикам кататься на качелях из-за риска получить травму. Ребятишки делают что-то «вполне естественное» для 8-ми и 9-летних японских детей.
Они запросто формируют школьный комитет, который составляет правила использования качелей, содержащие права, обязанности учеников и меры по соблюдению техники безопасности. Комитет направляет соответствующее ходатайство директору, чтобы тот великодушно восстановил их права. Он восстанавливает.
С абстрактной точки зрения адвоката этот пример является восхитительным первичным знакомством с процедурой ходатайства в официальные органы. Он также показывает высокую организованность детского коллектива по защите своих прав, что может позже пригодиться во взрослой жизни. Например, для формирования руководящего органа в товариществе собственников жилья. Но кто мне объяснит, «шьорт побьери», почему для примера были выбраны качели? Они ведь по каким-то бюрократическим нормам запрещены в японских школах. Их там не найдёшь днём с огнём.
Детям есть о чем подумать
С самого раннего возраста учебники доутоку побуждают детей думать о различных проблемах, с которыми они могут столкнуться в повседневной жизни. Дети обязаны размышлять о своём поведении, осознавать его, так как лучший путь самосовершенствования - метапознание.
Например, за драку в школе детей отведут к завучу, который выступит медиатором конфликта. Но если вы думаете, что он будет их ругать, осуждать или наказывать, то ошибаетесь. Завуч будет принимать решение о вызове в школу родителей, исходя из своего понимания того, размышляет ли над своим проступком ребёнок. Если японское дитя думает, оценивает и правдиво рассказывает о ссоре, пуская слезу раскаяния или облегчения, то вызова родителей может не последовать.
Кроме этого, японский ребёнок должен выстраивать свою ежедневную линию поведения, полностью понимая, что она не является злой или дискриминационной по отношению к одноклассникам. Ему следует контролировать свою собственную лень и добиваться самого достойного выполнения указаний учителей.
Учителя следят за размышлениями учеников. Но, чтобы было правильное понимание, нравственное воспитание - это нормальный школьный предмет. За него ставят оценки, руководствуясь результатами тестов и контрольных работ. Эти задачки о поведении плохих детей, эгоистичных животных или исторических деятелей крайне примитивны. Решения задач тестов и контрольных доступны даже недалёкому Форресту Гампу.
Лично у меня возникает когнитивный диссонанс от дуализма примитивности объективных контрольных и сложности психологического самоконтроля. Видимо, определенные опасения за душевное спокойствие детей есть и у Минобразования Японии.
Иначе как объяснить, что достойное место в учебниках уделяется поучению, чтобы дети «осознавали, что они живы». Им объясняются «чудесные признаки жизни»: биение пульса, подъём утром, хорошее самочувствие после зарядки, удовлетворение от учёбы, тепло в теле при занятии спортом и так далее. Другими словами, доутоку подразумевает знание о своём экзистенциальном статусе. Обалдеть.
Айсацу, айсацу, айсацу
Приветствие на японском - айсацу. Видов приветствий у японцев очень много. Более того, должное приветствие является крайне важной составляющей разговора и никогда не может быть повторено достаточное количество раз. Как говорится, простите, что эту статью я не начала с поклона.
Что касается японских детей, то у них (как и среди взрослых) бесконечно ценится скромность и вежливость. В Японии при встрече кланяются не случайно - поклон означает «моя голова ниже», я уважаю Вас. Поэтому у детей культивируется пиетет только к великим ученым, писателям, госдеятелям и героям, у которых величие ума сочетается с высокой моралью и скромностью.
Подчиняться закону... подчиняться всем
В старших классах японским детям начинают объяснять более сложные вещи. Их учат гармонии при взаимоотношении полов, постоянному поиску истины или правильным амбициям при выборе карьеры. Их также начинают знакомить с тем, как работает общество. На последнем пункте интересно остановиться, так как здесь начинается более подробное знакомство с юридической стороной жизни: с работой законов, с установлением прав и обязанностей.
Но к обсуждению сложных понятий подводят с «младых ногтей». В учебниках для детей младшего возраста обсуждаются «кимари» (правила), обычно бытовые. Старшеклассникам уже объясняют основы (принципы) права, и как нарушение законов может привести к уголовному наказанию.
Но пляшут при объяснении «от печки». Законы - это те же «кимари». В учебнике мало обсуждается, почему такие законы, или кимари, возникли. Зато подробно поясняется, что дети должны им подчиняться. Они также должны подчиняться другим общественным нормам, что следует из многократного повторения цитаты политолога Сакузо Иосино (1878-1933): "Ничто не может быть более хлопотным для общества, чем идея, что вы можете делать всё, что вы хотите до тех пор, пока это не противоречит закону".
В конце обучения доутоку есть краткое обсуждение конституционных прав и прав человека. Но это обсуждение в значительной степени представляет тему некой абстрактной концепции. Защита индивидуальных прав, как правило, представляется в несколько негативном ключе. Этот гипотетический борец за права обычно склонен пренебрегать своими обязанностями или чрезмерно использовать свои свободы в ущерб другим людям.
В параллельных мирах
Большая часть содержания курса доутоку не кажется совсем бесполезной. Но нельзя не задаться вопросом, насколько нравственное воспитание действительно полезно японским детям в детском возрасте. Их учат ровному и вежливому отношению со сверстниками, но их совсем не учат общению со взрослыми. Дети и взрослые в рамках доутоку живут в параллельных мирах.
В сфере отношений со взрослыми детям даётся исключительно императив беспрекословного уважения к старшим: почитать родителей, здороваться с соседями, подражать выдающимся людям, помогать пожилым людям и вежливо «ходатайствовать перед директором». Но ведь взрослые играют более важную роль в повседневной жизни ребенка.
В зависимости от состояния семейных отношений, темперамента и образованности окружающих взрослых ребёнок получает те или иные жизненные уроки. Так формируется воспроизводство общества. Но, вводя строгий устав для одной сферы жизни, где ребенку даются ориентиры для принятия решений, японская система воспитания напрочь игнорирует целый пласт детского жизненного опыта. Это, пожалуй, очень загадочно.
Можно, конечно, порассуждать, что табу на критическое восприятие отношений со взрослыми будет потом проецироваться на отношения работника и начальника, гражданина и правительства. Можно договориться до того, что японская система образования подавляет политическую оппозицию. Но, наблюдая за жаркими схватками на политическом олимпе Японии, легко понять, что это не совсем так.
Надеюсь, в рассказе о японском образовании, я смогла поверхностно объяснить, почему моя адвокатская двойственность нервно курит в сторонке по сравнению с «нормальностью» поведения, рекомендуемого для японских детей. У них кроме двойственности "сложность-простота" присутствует и дополнительное двуединство - "полнота-пустота" - в рамках изучаемого предмета. При этом страна является высокоразвитым государством с очень высоким индексом человеческого развития. Как это совместимо, я пока не понимаю.
Заключение
Посмотреть на опыт других стран иногда полезно. Не так давно SULARU вспоминало об обучении финграмотности в России. Тогда мы взяли задачку для 5 класса из Московской олимпиады по финграмотности (кому интересен ответ и другие задачки - по ссылке есть файл .pdf).
«Наступила зима, и снова Лисичка стала жить в ледяной избушке, а Зайка – в лубяной. Лисичка помнила урок, который получила в прошлый раз, когда хотела отнять хитростью домик Зайки, и решила больше так не поступать. Лисичка знала, что её сестра Полярная лисица, живущая на Северном полюсе, пользуется услугами страховой компании, поэтому она тоже решила застраховать свою избушку. Зайка поступил так же. Зайка приобрёл страховой полис, а Лисичке отказали в страховании».
Составители задачи предлагали ответить на вопрос, почему Лисичке отказали в страховании, а её сестре – нет? В тот раз SULARU совсем не поняло, почему «в правильном ответе» факт таяния льда (ледяная избушка) не позволял застраховать жилище - во всем мире есть куча ледяных застрахованных гостиниц, которые тают каждую весну.
Также редакция не смогла «докумекать», что такое лубяная избушка (сруб покрытый лубом или домик из коры?) и как страховщик проводил оценку рисков для такого строения? Если это постройка из коры, то зачем зайцу, который нагрызёт её за пару часов, страховать де-факто временное жилище от пожаров или наводнений.
Теперь понятно, что наша ошибка была в ложной посылке. Мы думали, что образовательный дискурс, предлагаемый Министерством просвещения РФ, должен исходить из каких-то последовательных логических посылок, должен быть чем-то вроде антитезой интуитивному познанию. То есть мы мыслили в рамках устаревшей установки Гегеля.
Однако современные министерства образования, как стало понятно из сравнения с Японией, ушли далеко вперёд. Они переняли традицию Фуко, которая требует включения в контекст рассмотрения дискурса властных отношений и других идеологических форм ради создания идеального гражданина.
Простите, если шутка про Гегеля и Фуко показалась заумной. Просто странно, что юрист Дмитрий Медведев додумался до необходимости регуляторной гильотины ради упрощения законодательства и жизни людей, а историк Ольга Васильева пока только поддерживает усложнение образования.
Скоро внимание министра к религии, пожалуй, выльется в создание некоего аналога курса доутоку для России. Да и сама логика создания Министерства просвещения намекает на это. Но гложет вопрос: «Нам точно в области школьного образования надо повторять японский опыт?» В плане промышленного производства толку от перенятия японского опыта пока не так много.
