Промышленный рост в Китае замедлился до 17-летнего минимума

Замедление произошло уже в августе, то есть до того, как вступили в силу новые американские пошлины. В Китае есть крупный регион на границе с Россией, который служит лакмусовой бумажкой происходящего в промпроизводстве страны и который называют китайским «ржавым поясом». Его нетривиальные проблемы могут рассказать многое.

Рост промпроизводства в Китае замедлился до 4,4% в прошлом месяце, хотя опрошенные Bloomberg аналитики ждали 5,2%. Таким образом, был обновлён самый низкий показатель с февраля 2002 года. Розничные продажи в самой густонаселенной стране мира выросли на 7,5%, что также оказалось ниже прогнозов аналитиков.

Кроме последствий торговой войны, на промпроизводство давят и противоречивые решения Пекина. С одной стороны, Китай стремится построить «зелёную, высокотехнологичную и конкурентоспособную экономику» в рамках своей концепции «устойчивого роста». То есть постепенно отказывается от статуса мирового «производственного цеха ширпотреба» в пользу сложных и экологически более чистых производств.

С другой стороны, сложный план «Made in China 2025» никто не отменял. Государство продолжает вкладывать огромные средства в импортозамещение, в субсидирование крупных государственных производств, искусственно помогая поддерживать их конкурентоспособность. Без такой помощи Маньчжурия, состоящая из трех провинций, известных под общим названием «китайский ржавый пояс», давно бы потеряла надежду на экономическое возрождение.

Ржавый пояс

Промышленный район Теси в северно-восточном китайском городе Шэньян провинции Ляонин был когда-то лицом всемогущей государственной плановой экономики Китая. Теперь он наглядно трансформировался. Появились высотные жилые дома, просторные торговые центры и сверкающие офисные башни.

Ушли в прошлом дымоходы с клубами угольного дыма. Закрылись заводы с экологически грязным производством. Часть производства переехала из города в соседнюю специальную экономическую зону. И улицы города больше не блокируются сотнями тысяч уволенных работников - ежедневное зрелище всего 16 лет назад. Землю в районе Теси дёшево продали девелоперам.

Однако эта джентрификация (реконструкция пришедших в упадок городских кварталов путём благоустройства и последующего привлечения более состоятельных жителей) в столице провинции Шэньян тонко завуалировала продолжающиеся проблемы на северо-востоке Китая.

Понятие "ржавый пояс" возникло в США, но оно теперь полностью подходит для промышленного северо-востока Китая. Маньчжурия с населением в 120 млн человек по-прежнему страдает от глубоко укоренившихся недугов, включая сохраняющуюся зависимость от неэффективных государственных расходов, отсутствие частных инвестиций и быстрое старение населения.

Спустя почти 15 лет после того как Пекин решил «заново оживить» регион, три китайские провинции - Хэйлунцзян, Гирин и Ляонин - продолжают демонстрировать самые слабые темпы роста среди регионов страны.

Лян Цидун, заместитель главы Ляонинской академии социальных наук (ЛАСН), аналитического центра, принадлежащего правительству провинции, заявил, что северо-восточный Китай, район, размером с Францию и Соединенное Королевство вместе взятые, имеет «самую обширную плановую экономику в мире». Но регион изо всех сил пытается найти выход из тупика.

Беды региона еще больше усугубляются истощением полезных ископаемых после десятилетий эксплуатации. По прогнозу ЛАСН, около 100 некогда цветущих городов и поселков Маньчжурии увянут или исчезнут, как только природные запасы нефти и угля окончательно иссякнут.

Дни славы

Северо-восток стал колыбелью тяжелой промышленности Китая в 1950-х годах, опираясь сразу на три сильных истока: средства и ноу-хау из соседнего Советского Союза; промышленная модель, унаследованная марионеточным государством Маньчжоу-го у Японии; и, наконец, масштабные инвестиции из появившейся Китайской Народной Республики.

В период расцвета плановой экономики в 1950-х и 1960-х годах район Теси был витриной промышленного успеха новой Народной Республики. Его заводы доминировали в китайском производстве промышленного оборудования. Его специалисты направлялись для строительства и модернизации заводов по всей стране. Они помогали также десяткам зарубежных проектов, начиная от завода дизельных двигателей в Албании до текстильной фабрики в Республике Конго.

Дни славы вспоминаются жителями Теси с любовью. Ге Жиньго, 58-летний местный таксист, все еще может указать на места, где раньше стояли промышленные гиганты.

"К западу от железнодорожной станции Шэньян вы могли бы увидеть много гигантских заводов вдоль Бейер-роуд, которые выпускали химические вещества, картон и батареи и так далее. Когда я был молод, я мечтал работать слесарем восьмого разряда на таком большом заводе. Тогда это звучало как супергерой в наше время», - вспоминает Ге.

И добавляет, что сейчас мало кто готов работать на заводах. Все изменилось. Старый промышленный квартал был полностью перестроен, а бывший завод сталелитейной компании Shenyang Casting был превращена в Китайский промышленный музей, показывающий экспонаты из ушедших славных дней.

Промышленная модель в советском стиле начала рушиться в 1980-х годах. Страдания района Теси и всей Маньчжурии достигли своего пика в конце 1990-х годов, когда бывший глава регионального правительства Чжу Ронджи решил закрыть убыточные заводы, уволив миллионы рабочих и оставив без средств их семьи. Это было оскорблением и обманом, так как рабочих зазывали в сердце промпроизводства Китая под заверения благополучной жизни до самой смерти.

Таксист Ге говорит, что он был одним из тех, кто лишился работы в то время. Он работал на радиофабрике и гордился тем, что был госслужащим. Гордился и надеялся на увеличенную пенсию до того дня, пока его не попросили уйти.

"Все, что я получил, было компенсацией в размере 7680 юаней (чуть более $1100 в сегодняшних ценах) за всю мою 24-летнюю службу", - сказал он.

Попытка возродить экономику

Экономические реформы Китая в позитивном ключе взорвали благосостояние юго-восточных прибрежных районов страны. Однако на северо-востоке застой не прекращается, несмотря на периодические попытки центрального правительства возродить экономическое развитие.

Вэнь Цзябао, преемник Чжу на посту премьер-министра региона, предложил в 2003 году грандиозный план «оживления» экономики для возрождения региона. Огромные государственные инвестиции должны были стимулировать частные. Первоначально результаты, полученные от государственного стимулирования, были многообещающими.

Так, провинция Ляонин сообщала о звездных экономических показателях в течение всего следующего десятилетия, рапортуя о среднегодовых темпах роста ВРП в 12,5% вплоть до 2013 года. По всему региону были снесены старые заводы, встали новые здания, модернизированы промышленные объекты и значительно улучшена инфраструктура.

Инициатива возрождения «ржавого пояса» получила огромную финансовую поддержку со стороны Банка развития Китая, одного из основных источников инвестиций центрального правительства в стране. Например, за последнее десятилетие он выделил льготные кредиты на развитие инфраструктуры в размере почти 150 млрд юаней только одному городу Шэньян.

Но ожидаемого чиновниками всплеска частных инвестиций не произошло. По информации Всекитайской федерации промышленности и торговли, штаб-квартиры только девяти из 500 крупнейших частных фирм Китая в прошлом году находились в трех провинциях Маньчжурии.

Некоторые из выживших государственных промышленных предприятий были объединены в большие индустриальные группы в надежде на то, что они смогут конкурировать на международном уровне за счёт эффекта масштаба. Например, Dongbei Special Steel Group (Специальная стальная группа Донгбея) в провинции Ляонин была создана в сентябре 2004 года именно ради этой цели.

Тем не менее, сталелитейная корпорация накопила более $8 млрд долга, финансируя массовое расширение и модернизацию производственных мощностей в попытке стать конкурентоспособным предприятием. Но после дефолта аж по 10 платежам по облигациям в 2016-2017 годах она подала заявление о банкротстве, так как стоимость долга превысила стоимость активов компании. В конечном итоге контрольный пакет акций был передан частной Shagang Group.

Крах

В последние годы модель развития, ориентированная на государство, начала терять свой блеск: в 2014 году темпы роста валового регионального продукта (ВРП) в Ляонине замедлились до 5,8%, в 2015 году - до 3%. Наконец, провинция повергла в шок всю страну в начале 2017 года, когда признала завышение экономических показателей.

Пересчёт статистических данных показал, что ВРП провинции за 2016 год по факту сократился на 2,5%. Но это были цветочки. Инвентаризация номинального показателя ВРП региона выявила, что его реальный размер на 23% ниже, чем считалось ранее из-за приписок.

Последовавшая лавина корпоративных и политических скандалов также негативно сказалась на репутации провинции Ляонин. Популярная мантра для китайского инвестиционного сообщества теперь гласит, что «ни один мудрец не будет вкладывать свои деньги за Шанхайский перевал». Это прямая отсылка к воротам в Великой китайской стене, который ведут в Маньчжурию.

Банкротство Dongbei Special Steel стало первым звонком, предупредившим об ужасном качестве управления в регионе. Она была крупнейшей госкомпанией, допустившей дефолт по облигациям в 2016 году. На следующий год сорок пять региональных представителей были исключены из Всекитайского собрания народных депутатов, высшего законодательного органа Китая, из-за скандала с покупкой голосов. В том же году бывший секретарь парткома Ляонина Ван Мин был приговорен к пожизненному заключению за коррупцию.

Чжао Цзи, ректор базирующегося в Шэньяне Северо-Восточного университета, заявил на Шэньянском инвестиционном форуме в июне 2018 года, что финансируемая государством программа оживления региона должна сосредоточиться на укоренившихся проблемах местной экономики.

«Предпринимательская активность остается невысокой, а деловой климат нуждается в большом внимании, чтобы через его трансформацию догнать южные провинции. Доля частной экономики в ВРП по-прежнему совершенно не достаточная».

Однако его призыв не слышат. Мощное государственное присутствие было вновь доказано в октябре 2018 года, когда госкомпания First Auto Works в провинции Гирин получил ошеломляющий 1 трлн юаней ($149 млрд. долл. США) в виде кредитной линии от 16 китайских банков. Это было воспринято неоднозначно, ведь Пекин обещал поддерживать частный бизнес «ржавого пояса» и открыть регион для честной конкуренции.

Новые горизонты

Теперь в Шэньяне есть группа новых промышленных корпораций. Региональное правительство смогло привлечь иностранных автопроизводителей BMW и General Motors для создания совместных предприятий. Но общий экономический импульс пока остается слабым.

Рост Валового регионального продукта (ВРП) Ляонина в 2017 году увеличился на 4,2%, но показатель продолжал оставаться ниже среднего по Китаю. В 2018 году темпы экономического роста в Ляонине, Хэйлунцзяне и Цзилине также были ниже средних значений по стране. В 2018 году экономический рост в Ляонине вырос до 5,6%, в первой половине 2019 года - до 5,8%.

Но он не дотянул до «политический чувствительного - 6% - и оставался ниже среднекитайского (6,3%). При этом остается открытым вопрос, насколько ускорение роста является квазиестественным, учитывая колоссальные госинвестиции в госпредприятия и нарушение конкурентной среды, что вызывает гневное неприятие развитых стран.

Однако местные власти не оставляют попыток привлечь иностранные и внутренние частные инвестиции. В Шэньяне муниципальное правительство сократило не только штат чиновников. Оно сняло некоторые административные барьеры и улучшило качество государственных услуг для инвесторов. Лозунги вроде «Сделаем всё возможное для улучшения делового климата» украшают теперь все правительственные здания города.

Тем не менее чиновникам предстоит не одна тяжелая битва, потому что приток иностранных инвестиций в Китай замедлился в целом на фоне эскалации торговой войны с США. Фактический приток прямых иностранных инвестиций в провинцию Ляонин, крупнейшую из трёх, в 2016 году сократился на 42,2% до $3 млрд.

В 2017 году ценой титанических усилий его нарастили уже до $5,3 млрд., или до 4,1% от общего объема национальной суммы. Общий объем внутренних частных инвестиций в том году составил почти 400 миллиарда юаней, что на 7,5% больше по сравнению с годом ранее. В 2018 году темпы прироста увеличились незначительно.

Госзависимость и демография

Кроме этого, в декабре 2017 года Торговая палата Европейского союза опубликовала заключение, в котором говорится, что чрезмерное государственное регулирование, отток квалифицированных работников и учёных и плохая экология снизили привлекательность Шэньяна для иностранных инвесторов.

«[У города есть значительный] риск потерять потенциальных иностранных инвесторов в соревновании с другими китайскими городами […] Сейчас следует пахать глубоко, чтобы посадить семена здоровых реформ», - говорилось в документе.

Ли Кай, заместитель декана Китайской академии северо-восточной реактивизации, аналитического центра при Северо-Восточном университете Китая, утверждает, что подобная критика лишь оказывает ненужное давление на местные органы власти. В реальности нет быстрых решений для преодоления "хронической" проблемы сильной зависимости города от государственных предприятий и государственных расходов.

Но помимо слабого экономического потенциала, регион сталкивается с еще двумя взаимосвязанными препятствиями: сокращением рабочей силы и быстрым старением граждан. Численность населения трех провинций продолжает снижаться. Только в прошлом году этот показатель сократился на 350 000 человек, в то время как коэффициент рождаемости составляет лишь половину от среднего показателя по стране (1,24%).

«Это будет долгосрочная экономическая борьба, учитывая зависимость региона от тяжелой промышленности и государственных предприятий. Нет очевидного магнита ни для иностранных, ни для китайских частных инвесторов», - утверждает экономист.