Так ли ужасен плагиат?

В академических кругах безнравственность плагиата является одним из немногих принципов, c которым согласны все. Плагиат приравнивается к смертному греху. Но вполне допустимо и предположение, что строгий запрет на плагиат служит внеправовой защитой имущественных прав тех, кто забрался на самый верх академической карьерной лестницы.

Я совершила свое первое «академическое преступление» в возрасте шести лет, пишет профессор философии Агнеса Каллард для журнала The Point. Это случилось на фоне ещё более криминального поведения моих родителей, которые незаконно сбежали в Нью-Йорк из коммунистической Венгрии. В Америку мы добирались через Вену и Рим, где относительно недолго жили в приюте для беженцев.

Корни моего преступления лежат в появившейся необходимости изучать английский язык. До этого я уже немного выучила в Риме итальянский и русский. Русский был языком наших соседей по приюту для беженцев. Дома же мы, конечно, говорили на венгерском.

Английский язык у моих родителей был далёк от совершенства. Мама, зная мою любовь к чтению и запоминанию стихов, почти сразу после приезда в Нью-Йорк купила мне для совершенствования английского языка книгу детской поэзии «Свет на чердаке», написанную Шелом Сильверстейном (1930-1999; американский культурный деятель, который был очень известен как замечательный детский писатель и популярный карикатурист для взрослого журнала Playboy).

Академическое преступление я совершила в первом классе. К этому времени мы жили в США уже несколько месяцев, и мой английский был достаточно хорош, чтобы понять, что учительница попросила детей написать стишок. Я была очень горда собой, когда первой справилась с заданием. Я бросилась к учительнице, чтобы показать ей свою замечательную работу. Она впечатлилась скоростью, с которой мне удалось написать стихотворение. Но потом по мере прочтения моего эпического труда что-то начало меняться в её лице.

Она спросила: «Это ты написала?».
«Ну да», - ответила я (глупый вопрос, она видела, как я это писала!).
«Все написала сама?».
«Да» (а кто интересно мог мне помочь?).
«Это твоё стихотворение?».
«Да» (она что не видит, что всё написано моим почерком?!).
«Ты написала это здесь за последние несколько минут?»
«Да», - говорю я и понимаю, что её голос начинает звучать угрожающе.

Учительница заставляет других учеников прекратить выполнение задания и ставит меня перед классом. Она показательно перед всеми читает мое стихотворение вслух. Затем она говорит классу, что это не я написала стихотворение. Я возмущена и настаиваю, что сама выполнила задание. «Нет, Шел Сильверстейн написал это», - обрубает дальнейшие возражения учительница.

Затем она охарактеризовала меня как воришку и человека, который многократно соврал, чтобы покрыть свое преступление. Поражая глубиной своей мудрости, она строгим тоном объявила классу, что вид кражи, который совершила маленькая негодница, называется «плагиатом». Не знаю как других детей, но меня она действительно поразила до глубины души: до того момента мне никогда не приходило в голову, что стихи, которые я запомнила, не являются «моими».

Плагиат - это ведь так ужасно

В академических кругах безнравственность плагиата является одним из немногих принципов, c которым согласны все. Многие в этих кругах вполне готовы обсуждать тонкости, например, такого вопроса: «При каких обстоятельствах можно пытать людей?». Но как только речь заходит о представлении чужих идей или выражений в качестве ваших собственных, то компромисса быть не может. Плагиат - это смертный грех. Точка.

Если вас поймают на плагиате в любом учебном заведении, то вы моментально прочувствуете всю тяжесть морального молота, который обрушат на вашу голову. Если вернуться к моему преступлению в первом классе, то учительница позвонила моей матери, чтобы встретиться и обсудить мое недостойное поведение. После встречи с матерью она великодушно решила свести событие до уровня «недоразумения». Это означало, что кроме публичного унижения мне больше ничего не грозит. Мама тоже была смущена моим фиаско. Чтобы окончательно не травмировать ребёнка, она выдала поистине нечто фееричное: «Американские дети слишком глупы, чтобы запоминать поэзию, поэтому они завидовали, когда ты смогла это сделать».

Хочу обратить внимание, что в целом я очень хорошо понимала ситуацию. Я прекрасно осознавала, что запомнила стихотворение из книги Шела Сильверстейна, ведь его крупное лицо было на обложке книги. Я просто не понимала этическую важность вопроса, кто первым написал стихотворение. Мне казалось, что запомнив стихотворение, я сделала его «моим». И я до сих пор не очень понимаю, что не так с этой детской мыслью?

Интеллектуальная собственность

Да, в детстве я не знала о существовании «интеллектуальной собственности». Но теперь знаю. Интеллектуальная собственность является правовой концепцией, определенной законами, которые регулируют защиту патентов, авторских прав и товарных знаков. Эти законы защищают чьё-либо право на плоды умственного труда, придавая «владению идеей» конкретную материальную ценность.

Например, опубликовать роман в продолжение серии «Гарри Поттер» будет абсолютно незаконно без разрешения Джоан Роулинг. Но что будет, если я захочу цитировать шекспировского «Гамлета», одновременно утверждая о своём авторстве данного произведения? Разве я лишу Шекспира или его потомков хоть маленькой толики причитающихся им денег? На подобный вопрос в академических кругах ответ давать не хотят.

Нормы плагиата действуют даже в правовом пространстве, в котором законы об интеллектуальной собственности не применяются. В результате появляются излишние санкции, цель которых помешать мне или кому-либо ещё объявить о владении нематериальным активом, на который никто другой законно не претендует. Но ведь каждый раз, когда мы видим существование требований соблюдать «внеправовые» нормы, следует задаваться вопросом: «Кто виноват в появлении правовых наказаний-недоразумений?».

Наше осуждение плагиата на первый взгляд может показаться неким предохранителем, который защищает от несправедливого присвоения идей или продвижения по академической карьерной лестнице. Мы создали систему, в которой любой плагиат представляет собой «обман». Сложно не согласиться, что обман с помощью плагиата также недопустим как шпаргалка на экзамене. Справедливая конкуренция любого рода действительно требует свода правил, обеспечивающих равные условия для всех игроков. Но проблема заключается в той обманчивой и тщеславной непогрешимости, с которой развешиваются ярлыки с надписями «обман» и «воровство».

В качестве примера давайте рассмотрим возможность сдачи экзаменов на дому. Нет ничего изначально неправильного в прохождении экзамена в течению двух дней на выходных дома. Но сейчас кажется, что это нужно делать в течение двух часов в аудитории под наблюдением строгих экзаменаторов. Нам так кажется из-за того, что мы не придумали практического способа изменения привычной процедуры.

Но вспомните, что сдача экзамена заранее является широко распространенной практикой в любом ВУЗе. И такое «заранее» может подразумевать не только сдачу предмета за пару дней или недель до общего экзамена, но даже получение студентом «автомата», что есть хорошей оценки без прохождения тестирования знаний. Разве это не является узаконенным изменением правил игры? Аналогичным образом, нет ничего плохого в системе, в которой первоисточнику идеи уже не придаётся сверхважность. Нужно только найти практический способ изменения привычной системы. Главное помнить, что не существует реальной моральной основы для запрета на плагиат.

Но разве выделение оригинальной цитаты в тексте не приносит пользу читателю? Бывает и так. Но давайте не будем делать вид, что именно потребности читателя стали определяющими в установлении запрета на плагиат: здесь большую роль сыграло постоянное возмущение авторов цитат. Они всеми силами отстаивали своё первенство ради получения материальных и моральных выгод. Если бы мы в первую очередь заботились об информировании читателей, реакция на неспособность указать авторство цитаты имела бы другую эмоциональную оценку.

Не нужно смешивать понятия

Академическое сообщество перепутало моральное правило и законность. И оно сделало это не случайно. Мы, представители этого сообщества, понимаем, что не можем заработать много денег на работах и книгах, если наши идеи и мысли не защищены от копирования. Они не могут быть защищены авторским правом, поэтому мы придумали моральный закон, который наделяет нас "имущественными правами" вне действующей правовой системы.

Можно провести простую аналогию. Предположим, что я законно владею яблоней на краю моей фермы. Яблоки с неё падают за забор. Я могла бы придумать нормы, которые будут стыдить поднимающих яблоки людей. Я также могла бы настаивать на необходимости поцеловать мои руки за каждое поднятое яблоко. После выработки подобных моральных норм я могла бы называть всех, кто не целует руки, «ворами». И если бы кто-то настаивал на законности поднятия яблока с земли без поцелуя, то я бы всегда добавляла слово «лжец».

Проблема любого представителя академического сообщества в том, что почти все их яблоки «падают за забор». Академическая культура - это культура «чести», в которой признание авторства в виде цитат служит своеобразной эрзац-валютой. В древнегреческом языке есть слово «плеонексия», ставшее у Платона термином, которым обозначалась человеческая страсть к самовозвеличиванию, идущая вразрез с добродетелью благоразумия. Позднее термин стал характеризовать жизненные установки современного человека: получить намного больше, чем отдал сам.

Запрет на плагиат поощряет плеонексию в академических кругах. И чем выше забрался по карьерной лестнице представитель таких кругов, тем настойчивее он требует неукоснительного почтения к его авторству: «Целуйте мои руки!». Стигматизация плагиата служит тем, кто находится на самом верху академической пирамиды. Но разве из жизни исчезли другие формы морального вознаграждения? Мы все можем претендовать на уважение, благодарность, восхищение и вечную память наших учеников.

Если Вы являетесь представителем академических кругов и жаждете признания, то я могу дать простой совет: уделите вашим студентам хотя бы столько же времени, сколько вы тратите на повышение цитируемости ваших работ. Вам не нужно, и, вероятно, Вы не должны знакомить студентов с "вашими" идеями. Если Вы поможете им принять как свои всего лишь несколько великих идей человечества, то они отблагодарят вполне человеческим образом. Они будут писать электронные письма, присылать милые памятные безделушки и фотографии, придут на Ваши похороны и расскажут о Вас своим детям.

В более общем плане, если я вообще имею право заниматься подобным морализмом, я хочу сказать: «Напишите что-нибудь, что действительно стоит прочитать. Изложите ваши идеи так, чтобы кто-то мог ими воспользоваться. И после этого будьте счастливы, что ваши идеи и цитаты оказались достаточно убедительными, чтобы их захотели своровать!». Будущее никому ничего не должно.

***

Я до сих пор помню то стихотворение Шела Сильверстейна. И я не могу представить более глубокую личную форму благодарности этому человеку: я считаю его стих моим, так как он стал частью меня. Кстати, я задумалась, когда я в последний раз написала исключительно сама? Наверное в тот день, когда в шесть лет переписала стих Сильверстейна "Вини козла":

Я написал тебе красивую книгу о своих снах,
О радуге, о солнце и сбывшихся мечтах.
Но её съел козёл, как мы и подозревали, этот скот смог,
И я написал тебе опять, я торопился как мог.
И, конечно, она получилась совсем не так велика,
Как красивая книга, которую животное съело исподтишка.
И если тебе не нравится новая книга, а могла понравиться та, что была,
Вини козла.